Пятое измерение
Шрифт:
"Музыка" при приближении ПСВ была теперь не та: рев пикирующих бомбардировщиков, взрывы, раскаты грома, грохот обвала. И нарастающий жар и свет в лицо от надвигаемых прожекторов. И замахивание предметами перед расширившимися глазами. И высказывание Герочке всего, что мы о нем думаем...
Стрелки индикаторов вправо полоса резонанса кончилась. С нас катил пот. Дрожали руки. А Гера, закаленный трехлетним общением с нами, остался в кресле, не перешел. Правда, магнето в ход мы, конечно, не пустили. Доказал Алле, что ничего не боится, голыми руками не возьмешь.
Вот
Шли первые опыты. Уралов, наш могутный шеф, умотал от них в отпуск. От греха подальше. Чтоб в случае чего ответственность на нас. И унизить нас сильнее, чем сопоставив с ним, было невозможно.
Я хоть и не Уралов, но придумал! объявил на следующий день Стриж. Он позвал Кадмича и Алку мы принялись разрабатывать сценарий.
Попробуем на тебе еще один способ, сказал я Кепкину. Способ неземного блаженства. С участием Аллочки. Если не перейдешь все, отбракуем.
Давай! Герка глядел на Смирнову с большим интересом. ...Электроды мы расположили иначе: чтобы Алла могла стоять почти вплотную к Кепкину, зафиксированному в кресле, гладить его по щекам, голове, касаться рук (которыми тот, увы, не мог ее обнять), обдавать запахами парфюмерии и своего тела, и говорить чарующим голоском говорить, говорить:
Ну, Герочка, неужели вы не сумеете сделать то, что удается и Александру Ивановичу, и даже этому... Самойленко? Я всегда была уверена, что вы интереснее, содержательнее их, только недостаточно настойчивы. Соберите свою волю и!..
Зачем же мне перлебрласываться. Аллочка, в иные варианты, возражал разомлевший Кепкин, когда мне здесь с вами так хорлошо!
А может, в иных. нам будет еще лучше? Смирнова искусительно приблизилась грудью к лицу Геры. Ведь способ называется неземное блаженство. Вот и надо стремиться к нему, милый Герочка.
Я за пультом слушал да облизывался.
Тюрин стоял на стреме, выглядывал в приоткрытую дверь. Наконец шепнул мне: "Есть! Они в коридоре".
Теперь оставалось дождаться ПСВ. Она не замедлилась и все совпало отлично: индикаторы показали приближение резонанса: я включил музыкальный сигнал, кивнул Радию; он зажег над дверью в коридоре табло "Не входить! Идет эксперимент" только на сей раз оно означало приглашение войти; и Стрижевич ввел в комнату Лену Кепкину, плотно сложенную женщину с широким чистым лицом, темными бровями и усиками над верхней губой; не знаю, что он говорил ей, выдерживая в коридоре, только вид у нее был решительный, губы плотно сжаты.
Все назад! Я нажатием клавиш откатил от Геры электродные тележки.
Смирнова с возгласом: "Ах, боже!.." отскочила, одернула халатик.
Гера увидел восходящую на помост супругу. Лицо его выразило смятение. Он беспомощно шевельнул руками, жалко улыбнулся, ерзнул в кресле и исчез. Был и нет.
Конечно, это было жестоко по отношению к Лене. Она едва не грохнулась в обморок. Дали воды, успокоили, заверили, что вечером Гера вернется домой, как обычно, ничего страшного не случилось,
Но главное опыт удался.
Определенно могу сказать, что Лена Кепкина своего Геру не бьет жалеет и любит. Просто была как-то в коридорном перекуре высказана такая гипотеза. Кепкин на свою беду завелся: "Что-что?! Меня-а?!." И пошло. У нас это просто.
Но после такого перехода ему теперь трудно доказать обратное.
...В варианте, где Сашка до Нуля не дожил, все придумал я сам.
А за Леной послали с надлежащей инструкцией техника Убыйбатько.
У Нуль-варианта тоже есть варианты. Тот, который со Стрижевичем, дельнее, выразительней.
3
Прлисутствовал сегодня прли интерлесном рлазговоре, сообщает Герка, беря стул и усаживаясь возле сварочного станка. Ехал в служебном автобусе вместе с дирлектором и Выносовым. Наверлно, их машина испорлтилась. Выносов меня, конечно, узнал, спрлашивает: "Ну, как там у вас обстановка?" "Ждем ученого совета", отвечаю. "Скорло будем обсуждать, говорит, только не поступите прлежде с Павлом Федорловичем, как прлидворные с Екатерлиной..." Алка, Кепкин поворачивается к лаборантке, что он имел в виду?
Той льстит, когда у нее консультируются по истории. Но сейчас она отвечает кратко и с превосходством:
При мужчинах нельзя.
Ну и ладно, Гера снова поворачивается ко мне. Потом Выносов говорлит дирлектору: "Непрлиятная, говорлит, ситуация". А тот ему: "Все из-за скорлопалительности. Торлопимся заполнять штатное рласписание, берлем кого ни попадя". А Выносов "Но, Иван Иванович, все-таки Урлалов создал лаборлаторию!" А дирлектор: "Да, но что создала его лаборлатория?" Вот.
...Нет, конечно, передо мной сейчас Кепкин-здешний, по уши погрязший в делах и отношениях этой н. в. линии. А где тот, мой коллега, куда его занесло?
Когда я позавчера переходил из Нуля, его не было уже дней пять. Вернулся ли?
Я спрашиваю:
Ну а вывод какой?
Вывод? Шатается Пал Федорыч-то. Дирлектор он ведь, так сказать... Гера смотрит на меня со значением.
Чепуха. Подумаешь, директор сказал... Выкрутится Уралов и на этот раз, ему все как с гуся вода.
Знаешь, Кепкин оскорбленно встает, когда ты прликидываешься идиотом, у тебя получается очень похоже. Прлосто один к одному!
Смирнова фыркает за моей спиной.
Я тоже поднимаюсь:
И из-за подслушанной сплетни ты отвлекаешь меня от дела?! Постой... что это у тебя под глазом? Граждане, у него под глазом синяк.
Опять?! с хорошо сделанным сочувствием произносит Толстобров.
Где? Где?! Гера смотрится в зеркальную шкалу гальванометра. Это чернила... Он слюнит палец, пытается стереть, но поскольку пальцы в тех же чернилах, синяк становится еще заметнее.
Тем временем его окружают все.
Похоже на отпечаток утюга, определяю я. Тыльная сторона. Хотя бы в полотенце заворачивала.