Пятые приходят на помощь
Шрифт:
Но после армии в уголовный розыск Егора Копытова не взяли. Его послали в поселок участковым инспектором, да еще и подчеркнули, что должность эта офицерская и старшине оказано высокое доверие. Копытову не оставалось ничего иного, как примириться со своей участью. Он стал добросовестно выполнять служебные обязанности и был удивлен, когда на одном из совещаний его похвалили.
Старшина подошел к окну и распахнул створку. По улице с пузатым портфелем в руках торопился Витька Самсонов. Копытов впервые увидел этого мальчугана, когда выступал перед пятиклассниками.
— Сколько преступников вы сами поймали?
Старшина смутился и уже словами своих начальников стал объяснять, что обязанность участкового — не преступников ловить, а вести среди населения разъяснительную работу.
— А-а,— разочарованно протянул Витька и зашевелил своими непомерно большими ушами. Ребята засмеялись, а участковому стало обидно за свое дело, которое не интересовало пятиклассников.
Помнится, старшина даже обрадовался, когда однажды на улице его остановил этот самый ушастый Витька и спросил, есть ли такое училище, наподобие суворовского, где бы учили сыщиков?
— Нет такого,— вздохнул Копытов.— Только ты, Витька, не горюй. Заходи ко мне, почитать кое-что дам.
С тех пор Витька Самсонов стал постоянным гостем старшины. Сейчас он шел по улице и, размахивая портфелем, насвистывал.
— Привет Самсонову! — крикнул старшина.
Витька остановился и, задрав голову, радостно сообщил:
— Книжку о комиссаре Мегрэ нашел... Всю ночь читал. Как он этих воришек ловко разоблачил...
— Ночью спать надо, Виктор,— наставительно сказал Копытов.— Заходи, до звонка еще далеко.
Самсонов положил портфель на диван и вытащил толстую книгу.
— Возьмите. До того интересная — не оторвешься...
Копытов перелистнул несколько страниц и кивнул:
— Правда, кажется, толковая. Беру. Ты с отцом насчет долбленки не говорил?
Старшина давно хотел обзавестись легкой на ходу и вместительной долбленкой. На ней можно с шестом пройти любой перекат и любое мелководье, а если к такой лодке прицепить мотор, то ей и цены не будет. Долбленки из тополей делал Самсонов-старший.
— Говорил,— ответил Витька.— Дерево надо подыскать... Правда, есть у меня одно на примете...
Витька в самом деле помогал отцу, и тот давно доверял ему самые ответственные операции — пропарку и разводку лодок.
Копытов хотел сказать, что и сам не прочь поработать вместе с Самсоновыми и поучиться хитрому лодочному мастерству, но тут зазвонил телефон.
Старшина встал и взял трубку.
У него стало привычкой говорить по телефону стоя. Это помогало на лету схватывать суть разговора, быстро и по существу отвечать.
— Так-так,— хмурясь сказал Копытов.— Значит, кому-то не терпится. Сеть капроновая?
Самсонов вытянул шею и наставил ухо в сторону трубки.
— Помогу. Обязательно помогу,— заканчивая разговор, заверил собеседника старшина. Мельком взглянул на Самсонова и ухмыльнулся:
— Ворона в рот залетит, детектив несчастный...
Самсонов шевельнул ушами и покраснел. Копытов дружелюбно объяснил Витьке:
— Браконьеры шалят. Рыбинспектор сеть на реке нашел — за коряги запуталась.
Это не было чем-то необычным. Самсонов знал, что браконьеры нарушали правила ловли каждый год. Особенно они свирепствовали во время икромета, когда рыба, одурев, лезла на залитые луговины, косяками шла около берегов.
Самсонов заторопился в школу. Старшина сказал ему вслед:
— Мне за ночь книжку не осилить...
— Да хоть три ночи читайте,— засмеялся Самсонов.
Обычно утром у Копытова посетителей не бывает. Он даже
выкраивает часок-полтора посидеть над учебниками, потому что нынче решил поступить на заочное отделение юридического факультета. Но сегодня он едва успел проводить Самсонова, как в кабинет вошла женщина лет тридцати. На ней были резиновые сапожки, легкая рабочая куртка. Копытов обратил внимание на черные сросшиеся над переносицей брови. В глазах посетительницы застыла тревога, правое веко подергивалось от нервного тика, казалось, что женщина подмигивает.
— Проходите, садитесь,— показал старшина на диван.— Я слушаю.
Скоро он уже знал, что посетительницу зовут Анной Ивановной, работает она на лесном складе шахты. В последние дни Анна Ивановна стала замечать, что из штабелей исчезают доски. А ведь их выдавала она сама строго по нарядам. Вывезти доски без ее ведома практически невозможно: нужно
проезжать через проходную, где вахтер тщательно проверяет документы и груз.
Получалась чертовщина: лес не мог исчезнуть и в то же время исчезал.
Сегодня утром Анна Ивановна опять обнаружила пропажу рейки. При ревизии, понятно, это таинственное исчезновение выявится, и вина ляжет на нее.
— Конечно, у меня нет фактов,— вздохнула женщина, и правое веко ее задергалось.
Старшина задумчиво постучал карандашом о столешницу и спросил:
— Может быть, кого-то подозреваете? Каким же путем, по-вашему, исчезает лес?
Посетительница ни на кого напраслину возводить не хотела, а определенного ничего не знала.
— Вот так у нас и получается, гражданочка,— поучающе сказал Копытов.— Нет ни фактов, ни подозреваемых, а милиция — разбирайся...
Женщина встала, скрипнула сапожками.
— В следующий раз принесу фотографию воришек, чтобы вам полегче было,— горько выдохнула она.
Старшина вышел из-за стола. Он понимал, что обидел посетительницу своим мальчишеским высокомерием и поучающим тоном. Сколько раз он ругал себя за это.
— Извините,— потупился Копытов.— Нескладно у нас вышло.
Анна Ивановна пожала плечами.
— Бывает,— сказала она.— Я-то как лучше хотела.
И призналась:
— Боюсь я. Хоть и не виновная, а вдруг что случится? У меня дочка маленькая...