Пятый элефант
Шрифт:
Ди задумался.
– Нет, очень рискованно, – заявил он наконец.
– Но если наш вор следил за сменой караула и знал, где находился настоящий Дрема, он ведь мог рискнуть? Ради Лепешки-то?
Ди содрогнулся от одной мысли об этом, но потом все же кивнул:
– Утром стражники будут допрошены с пристрастием.
– Мной.
– Почему?
– Потому что я знаю, как правильно поставить вопрос, чтобы получить ответ. Начнем расследование. Выясним, кто куда ходил, побеседуем буквально со всеми стражниками, договорились? Даже с тем, кто дежурил внизу. Нужно точно
– Вы правда думаете, что наткнулись на след?
– Скажем так, некоторые идеи начали формироваться.
– Я обо всем… позабочусь.
Ваймс выпрямился и подошел к госпоже Сибилле, которая была похожа на остров в море гномов. Она о чем-то оживленно разговаривала с несколькими из них, и Ваймс, присмотревшись, узнал в них исполнителей оперы.
– Сэм, чем ты занимался? – спросила она.
– Политикой, дорогая, – ответил Ваймс. – А также проверял, можно ли еще верить собственным инстинктам. Ты не видишь, за нами кто-нибудь наблюдает?
– Ах вот в какие игры ты играешь… – поняла Сибилла. Улыбнувшись, она напустила на себя беззаботный вид, словно речь шла о каких-то пустяках. – Да практически все. Но если бы я раздавала призы, то первое место наверняка дала бы довольно грустной даме, которая стоит слева от тебя рядом с небольшой группкой гномов. Сэм, у нее клыки. И жемчуга. Как правило, они плохо сочетаются.
– А Вольфганга ты не видишь?
– Честно говоря, нет. Странно. Буквально пару минут назад он крутился неподалеку. Ты что, занимался любимым делом – нервировал людей?
– Не совсем. Скорее, позволял людям самим нервировать себя, – ответил Ваймс.
– Как правило, у тебя и то и другое неплохо получается.
Ваймс повернулся немного, словно хотел на что-то посмотреть. Гномы сновали и собирались в группки среди гостей-людей. Пятеро или шестеро гномов кучковались и что-то оживленно обсуждали. Потом один из них отходил и присоединялся к другой группке. Иногда кто-то приходил ему на замену. А иногда вся группка будто взрывалась и ее члены разлетались к другим группкам.
У Ваймса создалось впечатление, что за всем этим существовала какая-то структура, он словно бы наблюдал за медленным и полным значения танцем распространения информации. «Встречи в шахтах… – подумал он. – Небольшие группки – это из-за недостатка места. И все говорят тихо. А потом, когда группа принимает решение, каждый ее член становится распространителем этого решения. Новости расходятся кругами. Общество управляется слухами».
Любой результат тщательно рассматривался, взвешивался и обсуждался. Итог мог получиться каким угодно; к примеру, два плюс два могло составить четыре с небольшим, а возможно, даже ноль [21] .
21
Однажды Ваймс обсуждал с Моркоу эфебские представления о «демократии». Ему показалась очень любопытной идея, согласно которой каждому[25] предоставлялось право голоса, однако потом он выяснил, что помимо предоставления права голоса ему, Ваймсу, в правилах ничего не говорилось о том, что такое же право не получит, допустим, Шнобби Шноббс. Ваймс счел это самым слабым местом демократии.
Периодически какой-нибудь гном вдруг вставал как вкопанный, некоторое время таращился в пол, после чего торопливо продолжал свой путь.
– Дорогой, мы должны присутствовать на торжественном ужине, – напомнила Сибилла, привлекая его внимание к общему перемещению в сторону ярко освещенной пещеры.
– О боги… Нам придется пить пиво? Закусывать крысами на вертеле? А где, кстати, Детрит?
– Вон там. О чем-то беседует с атташе по культуре из Орлей. Видишь человека с остекленевшим взглядом?
Они подошли ближе, и Ваймс услышал, как Детрит настойчиво втолковывал своему собеседнику:
– …Так вот, в ентой большой комнате везде расставлены сиденья, а стены красные, и большие золотые дети карабкаются на колонны, но вы не волнуйтесь, потому что енто не настоящие золотые дети, а сделанные из гипса или чего-то там еще… – Тут Детрит замолчал, явно задумавшись. – Да и золото не настоящее, в противном случае его бы давно кто-нибудь стибрил. А напротив сцены – огромная яма, в которой сидят музыканты. На ентом с ентой комнатой все. А в следующей комнате везде стоят мраморные колонны и на полу валяется красный ковер…
– Детрит? – окликнула госпожа Сибилла. – Надеюсь, ты не слишком утомляешь этого господина?
– Нет, я просто рассказываю ему о культуре, которая есть у нас в Анк-Морпорке, – весело ответил Детрит. – Я знаю каждый дюйм нашенской Оперы.
– Да уж, – замороженным голосом поддакнул атташе по культуре. – А особо мне понравилось описание картинной галереи. Мне теперь самому хочется увидеть, – он содрогнулся, – «картину ентой женщины. Улыбку художник ни хрена рисовать не умеет, а формы очень даже ничегошные». Сегодня я пережил опыт, который запомню на всю жизнь. Приятного вам вечера.
– Знаете, – сказал Детрит, провожая коллегу взглядом, – по-моему, он ваще не разбирается в культуре.
– Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если мы попытаемся улизнуть? – спросил Ваймс, озираясь по сторонам. – День выдался тяжелым, а мне еще нужно кое-что обдумать…
– Сэм, ты посол, а Анк-Морпорк – великая держава, – укорила Сибилла. – Мы не можем просто так взять и смыться. Что люди-то скажут?
Ваймс застонал. Значит, Иниго все же был прав: стоит ему, Ваймсу, чихнуть, Анк-Морпорк потом будет долго отсмаркиваться.
– Ваше превосходительство?
Он опустил взгляд и увидел двух гномов.
– Король-под-горой желает вас видеть, – сказал один из них.
– Э…
– Мы должны быть официально представлены, – прошипела госпожа Сибилла.
– Что, даже Детрит?
– Да!
– Но он же тролль!
Совсем недавно это казалось ему забавным.
Сейчас вся толпа, как заметил Ваймс, дружно двигалась в одном направлении. Бурный поток людей и других существ стремился попасть в некую определенную часть пещеры. Оставалось только влиться в этот поток.