Пятый обруч. Книга первая: Кехо
Шрифт:
Это нельзя было назвать боем, скорее легким красивым танцем. Юти перемещалась быстро, не оступаясь, четко понимая, куда хочет поставить ногу. Короткий взмах, и огромная голова валится с кряжистых плеч шеркена, уход по дуге в сторону, призыв силы элементи и оскверненная тварь прыгает как раз под обрушившийся камень. Юти не удивлялась, не раздумывала, не боялась. Казалось, она была максимально отрешена, выплясывая в глухой пещере Черной Центурии свой танец смерти.
Недоумение пришло к девочке лишь однажды. Когда в очередной раз, применив старый южный прием, который именовали
Юти стояла на возвышении, посреди горы трупов. У ее ног замерли в вечном неотвеченном вопросе разбойники с разорванными телами, злобно оскалились шеркены, даже после смерти не утратив свой дурной вид, рассыпались на части каменные подобия людей.
А еще девочка обратила внимание, что бедным скитальцем по ее пальцам рук перемещается серое кольцо. Богиня отметила ее победу над этими ужасными тварями. Ее пятое кольцо досталось за сражение с шеркенами? Немыслимая щедрость от Аншары. Это же сколько надо было убить оскверненных тварей? Это же сколько она их…
Лишь теперь, медленно и неохотно возвращаясь в реальность. Вернулась странная слабость, характерная для обычной смертной, а никак не для Одаренной. Руки предательски задрожали, ноги подкосились, а к горлу подступил мерзкий ком. Девочка чувствовал себя здесь странно, неуместно. И еще Юти поняла, что все смотрят на нее. И остатки Черной Центурии, не более трех десятков мечей, Кирихан и ее учитель. Так глядят на старого скомороха, прослужившего при дворе тридцать лет и неожиданно одолевшего медведя голыми руками.
— Это девочка. И она не мастер, — скрипуче отозвался Кирихан. И Юти запоздало поняла, что обращается тот к учителю. Голова с трудом соображала.
— Не мастер, — согласился Ерикан.
— Но Озаренная
— Озаренная, — по довольному тихому тону учителя было понятно, что для него это тоже стало сюрпризом. Приятным сюрпризом.
Юти же слушала их странный разговор и не могла уловить его смысл. Бессмыслица какая-то. Озаренными становились воины, следовавшие в точности заветам Аншары после долгих лет тренировок, скитаний и боев. И да, как правило все они были мастерами. А то и мастерами-фармари. Теми, кто овладел искусством разных направлений.
— Я помню лишь одну женщину, которая стала Озаренной, даже не подозревая, что делать с силой, обрушившейся на нее, — Кирихан медленно шел по пологому спуску пещеры, аккуратно обходя трупы. — И закончилось все не очень хорошо.
— Ты не можешь этого помнить, ты был мальчишкой! — громко ответил учитель. И девочка впервые увидела гневные отблески грозовых раскатов в его глазах. — Никогда не говори о ней. Иначе…
— Иначе, ты меня убьешь, так? — перебил его Кирихан. — Посмотри, девочка, что случается с учениками твоего нового учителя. Надеюсь, ты не успела еще принести клятву?
— Ты мог стать великим воином, но выбрал другой путь, — пошел Ерикан навстречу. — Сотню лет ты только и делал, что отдавался власти монеты…
Больше всего Юти опасалась, что сейчас два мастера снова начнут сражаться. Она видела, на что способен Кирихан. Изменить ткань мироздания — о таком даже в песнях боялись петь. Неизвестно, сколько сил это из него вытянуло, однако способность, если ее можно так назвать, позволила им выстоять.
С другой стороны, Ерикан тоже оказался не лыком шит. Чтобы сотворить големов необходимо было долгое время наблюдать за воинами — их походкой, уловками, выпадами. Если элементи не видел барсука, но призовет его в виде стихии, пусть созданное существо и будет похоже на барсука, оно им являться не будет. Каменные гиганты Ерикана были воинами. Самыми настоящими.
Юти передумала много чего, пока два старых мастера сближались. Но произошедшее смутило девочку. Ерикан и Кирихан пожали руки чуть ниже локтя, демонстрируя своими действиями старый воинский обычай.
— Было честью сражаться с тобой, мой друг, — сказал учитель.
— Было честью сражаться с тобой, мирхэ, — ответил лидер Черной Центурии. — С тобой и твоей ученицей. Если бы не она…
Кирихан оглянулся на разбойников, которые медленно оттаскивали в сторону убитых товарищей. Как и прочим сыновьям степей им была чужда сентиментальность. Старые боги, а многие из разбойников являлись язычниками, не призвали их сегодня, значит нужно заниматься делами. Похоронить братьев, освежевать шеркенов: мясо у них никуда не годится, однако жилы используются в знахарстве, а завтра будет новый день.
Вся благодарность разбойников заключалась в том, что более они не смотрели на приведенную сюда пару, как на пленников. Окропившие мечи против общего врага воины не могут считаться более врагами. Пусть к законам Империи Черная Центурия относилась скептически, трактуя на свой лад, но традиции чести старых богов такой вольности не допускали.
— Как я понял, мы более не твои пленники? — озвучил учитель то, о чем и так догадалась Юти.
Кирихан зло крякнул. Сначала девочка было подумала, что тот хочет воспротивиться тайтури. Однако досада лидера разбойников довольно быстро объяснилась.
— Теперь я должен. И ладно бы тебе, — Кирихан перевел взгляд на Юти, — твоей ученице.
— Ты не просил об услуге, — пожал плечами учитель.
— И все-таки она была оказана. Как тебя зовут, дитя?
Только теперь, когда Кирихан подошел близко, Юти поняла, как невероятно стар предводитель Черной Центурии. Она даже засомневалась, разве может он быть учеником Ерикана? Тайтури казался вихрастым подростком по сравнению с этой развалиной.
— Юти, — коротко ответила девочка, глядя прямо в глаза Кирихану.
— Примешь ли ты мою помощь, когда придет время и когда ты сочтешь нужным, Юти?
Кирихан скрестил ладони, положив левую на правую. Знак, используемый только в храмах перед алтарем богини. Юти ответила тем же и на мгновение руки лидера разбойников и молодой Озаренной соприкоснулись. Девочка вздрогнула от холодной, точно ее давно покинула жизнь, ладони сиел. Но была еще одна причина для тревоги. Грудь обожгло короткой, но вместе с тем пронизывающей болью. Словно по коже кто-то провел раскаленным ножом.