Пыль далеких звезд
Шрифт:
Наконец однажды, в момент, точно рассчитанный компьютером, парусник по касательной покинул земную орбиту и полетел под определенным углом к орбите Марса. При ускорении в одну сотую скорость нарастала быстро. Земля стремительно удалялась. Когда корабль оказался в открытом пространстве, радостное воодушевление кадетов исчезло, уступив место похоронно-торжественному настроению. Скрывающаяся из вида Земля – печальный символ уходящей жизни и долгой разлуки. Наиболее впечатлительные кадеты – Саттон, фон Глюк и Острэндер – оглядывались назад, чувствовали, как их глаза наполняются слезами. Даже
Саттон не мог смотреть на космос.
– Страха я вроде не испытываю, – объяснял он фон Глюку, – а может, это действительно страх. Меня как будто засасывает, тянет туда… Наверное, со временем привыкну.
– Я в этом не уверен, – возразил фон Глюк, – по-моему, космос может стать потребностью вроде наркотика – тогда на Земле будешь ощущать жар и одышку.
Жизнь стала размеренной. Генри Белт казался уже не человеком, а причудливым явлением природы, подобно смерчу или молнии. Он не проявлял ни к кому особой симпатии и не прощал ни малейшей обиды. Кроме личных кают, ни одно место на корабле не ускользало от его внимания. Постоянно от него разило перегаром, и предметом тайных обсуждений было количество виски, которое взял с собой Генри Белт. Но вне зависимости от того, как от него пахло и насколько сильно он шатался, взгляд его оставался твердым и проницательным, и говорил он без запинки своим на удивление ясным благозвучным голосом.
Однажды Генри Белт казался пьянее, чем обычно, и велел всей команде в скафандрах выйти из корабля и осмотреть парус на предмет повреждения метеоритами. Приказ показался кадетам достаточно странным, и они с недоумением уставились на своего наставника.
– Джентльмены, вы колеблетесь, вам недостает усердия, вы предаетесь праздности и лени. Не воображаете ли вы себя На Ривьере? В скафандрах, по двое, все в космос! Проверьте корпус, парус, рефлектор и датчики. Даю вам два часа. Когда вернетесь, я хочу получить подробный рапорт. Мистер Линч, полагаю, сейчас вы ответственный дежурный. Вы предъявите рапорт.
– Да, сэр.
– Еще одно. Вы увидите, что парус слегка надулся от солнечного ветра. Поэтому он действует как фокусирующее устройство. Фокальная точка предположительно находится за кабиной управления. Но необязательно. Я видел, как однажды человек сгорел в таком фокусе. Имейте в виду.
В течение двух часов кадеты плавали в открытом космосе с помощью реактивных устройств. Всем понравилось это занятие, за исключением Саттона, которого захлестнул поток эмоций. Вероятно, меньше всех был взволнован практичный Верона, который осматривал парус столь тщательно, что мог бы удовлетворить даже Генри Белта.
На
Генри Белт появился на пороге. Похоже, он только что проснулся.
– В чем дело мистер Острэндер?
– У нас авария, сэр. Компьютер вышел из строя. Генри Белт почесал седую макушку.
– Полагаю, данная ситуация не должна застать вас врасплох. Мы готовились к подобным авариям, все кадеты тренировались в сборке и починке компьютеров. Вы выявили неисправность?
– Сломалась втулка диска устройства ввода. Возникло несколько миллиметров свободного хода. В результате – полная путаница данных, идущих к анализатору.
– Интересная проблема. Но зачем вы излагаете ее мне?
– Я считал, что следует вам сообщить, сэр. Не думаю, что у нас среди запчастей есть такие втулки, Генри Белт печально покачал головой.
– Мистер Острэндер, помните ли вы мое заявление в начале полета о том, что вы, шестеро, полностью отвечаете за корабль?
– Да, сэр, но…
– – Это относится и к настоящей ситуации. Вы должны либо починить компьютер, либо выполнить расчеты вручную.
– Слушаюсь, сэр. Я сделаю все, что в моих силах.
Глава 5
Линч, Верона, Острэндер и Саттон разобрали механизм и удалили изношенную втулку.
– Старая рухлядь! – возмутился Линч. – Почему они не могли снабдить нас нормальным оборудованием? Если они хотели нашей смерти, почему бы не пристрелить нас сразу и не избавить от всех мучений?
– Мы пока еще не покойники, – напомнил Верона. – Ты смотрел в запасных частях?
– Конечно. Ничего похожего. Верона задумчиво вертел втулку в руках.
– Вероятно, мы могли бы отлить такую из баббита. Давайте попробуем, если вы, ребята, не торопитесь на тот свет.
Саттон взглянул в иллюминатор и быстро отвернулся.
– Не отрезать ли нам парус?
– Зачем? – спросил Острэндер.
– Нам незачем развивать слишком большую скорость. Мы уже набрали тридцать миль в секунду.
– Марс еще далеко.
– А если ошибемся и пролетим мимо, где мы тогда окажемся?
– Саттон, ты пессимист. Стыдно иметь склонность к меланхолии в столь молодом возрасте, – заметил фон Глюк.
– Предпочитаю быть живым пессимистом, чем мертвым комедиантом.
Новая втулка была отлита, обточена и установлена на место прежней. Затаив дыхание, кадеты стали проверять центровку дисков.
– Да, – нарушил молчание Верона, – вихляет. Как это скажется на работе, еще надо посмотреть. Можно попробовать немного отрегулировать прокладками.
Благодаря прокладкам из тонкой папиросной бумаги биение как будто прекратилось.
– Теперь надо ввести данные, – сказал Саттон. – Посмотрим, как мы идем.
Координаты ввели в машину. Стрелка индикатора качнулась.
– Увеличить наклон паруса на четыре градуса, – прочитал фон Глюк. – Мы здорово уклонились. Предполагаемый курс…
Он стал нажимать кнопки, наблюдая, как пересекавшая экран светящаяся линия колеблется вокруг точки, представляющей центр тяжести Марса.