Пыль дорог
Шрифт:
— Так и хочется сказать — тебе надо, ты и делай. Я за последние три дня столько трупов в дым отправил, что меня уже тошнить начинает. Число к сотне подбирается.
— Сделаете? — надавил Горд.
— Сделаем, куда мы денемся? — ответил Константин. — Давай лучше не трепись, а тела обыскивай.
Он уже установил домкрат. Примитивный, конечно, но вполне рабочий. Правда повозиться пришлось, особенно с досками, на которые шла основная нагрузка. Колпак, четыре болта. Болты шли хорошо, к счастью до баллонника местные додумались, только один сопротивлялся, пришлось в раскачку. Четыре минуты, и пробитое колесо упало на землю, местные ничего нового не придумали.
— Только оружие
— Сюртук себе бери, — пытаясь прикинуть, как в одиночку поставить колесо, ответил Воронцов, — считай, компенсацией за твой.
— Добрый ты, — усмехнулся Подземник, — он не меньше десятка золотых стоит. Твое счастье, что ты его сначала в ногу, а потом в голову, револьвер бы в корпус не взял.
— Бери, — отмахнулся Константин, — у нас Ладой свои хорошие.
— С колесом помочь?
— Куда тебе на костылях под машину лезть? Лада поможет, сейчас свои трофеи притащит, и сделаем. А пока она мародерит тела, надо дорогу расчистить, это дерево не даст нам уехать.
Забравшись в фургон, он снял со стены здоровенный топор, взвесил в руке и, вздохнув, полез обратно.
Дерево не сказать, что большое, примерно полметра в обхвате, но возился он с ним почти час. Но нет худо без добра, оно оказалось вполне себе сухим и пошло на дрова для костра незадачливых грабителей. Горд все же уговорил Ладу, похоронить их, как принято, а она надавила на Воронцова. Так что, покончив с деревом, они еще час стаскивали трупы и готовились к погребению. Тем более Константину хотелось проверить, работает ли у него прощальная песнь. Швырнув факел в поленницу, которую соорудили прямо на дороге позади грузовика, он затянул первые строки, и буквально кожей ощутил, как слова, которые он пел, наполняются силой. Да, это был уникальный мир, полный непонятной энергией. И хоть его тут постоянно хотели убить, то твари, то люди, жить в нем было очень интересно.
Последнее слово было произнесено, и, как и в прошлые разы, костер прогорел дотла, оставив вместо внушительной поленницы и тел налетчиков только выжженное пятно.
— Вышло, — тихо, так, чтобы Горд не услышал, произнесла Лада, когда они вдвоем ставили колесо. — А ведь я не верила. Странно, я ведь слова запомнила с первого раза, как начала вслушиваться, так они в память врезались.
— Мир тут такой, слово имеет силу, — ответил Воронцов и принялся затягивать болты. — Все, — убирая инструмент в ящик, и подвешивая пробитое колесо, подвел итог Воронцов, — можно ехать.
Он заглянул в фургон и присвистнул, сейчас тот напоминал филиал оружейного магазина. Посреди этого богатства сидел Подземник и чистил стволы. Конечно, с его ограниченными возможностями это выходило не быстро, но количество грязного оружия просто удручало. Чего тут только не было — и пара гладкоствольных ружей, явно охотничьих, две старые родьки, еще без переделки под отъемные магазины, незнакомая винтовка с оптикой, причем очень странной, явно артефакт, надо будет потом посмотреть, пять карабинов, два из которых выглядели совсем убитыми. Револьверы, один «Монарх», но, судя по клейму, дешевка с юга, и даже реплика «Императора», только без приклада-кобуры.
— Богато, — присвистнул он. — Ладно, заканчивай, а то так трясет, что все детали растеряешь.
Горд кивнул и принялся собирать «иволгу», короткоствольный револьвер выглядел неплохо, даже какие-то гравировки были, явно дорабатывали.
— Это из него мне в лоб рикошет прилетел, — сообщил наемник.
Константин кивнул и обошел машину, фургону досталось, но тот, кто делал этот транспорт, неплохо в него вложился, зачарование обошлось дорого, следы от пуль на бортах, но ни одна не пробила, испятнанные бронелисты дверей и окон. Воронцов провел пальцем по входному отверстию, это было единственное пробитие, которое едва не стоило жизни Ладе. Странно. Только одна пуля.
— Беляш, давай в карман, пора ехать, — позвал он прислужника.
Счастливый и сытый зверек спрыгнул с крыши кабины, потерся о ногу и почти мгновенно растаял, раньше ему на это требовалось гораздо больше времени.
— Мне кажется или он стал чуть больше? — спросила Лада.
Глава седьмая
Дорога после того, как они покинули лес, где на них напали, снова свернула к югу. В Шахтарск заезжать не стали, благо объездная была. Город не сказать, что велик, где-то километр на полтора, но народу прилично. Но контингент простой — работяги, охранники, торговцы и тот, кто их обслуживает. Город угля появился позже, чем пришла тьма. Застройка спонтанная, и только потом она стала какой-то упорядоченной. Кривые, хоть и широкие, улочки, довольно серьезная крепостная стена метров шесть высотой, в центре капище. Его Константин почувствовала издалека, большое, сильное, захотелось познакомиться с местным Стражем, но день уже серьезно перевалил за вторую половину, а до Горок еще ехать примерно час.
— Это все же больше рабочий поселок, — прокомментировала увиденное Лада. — Сколько тут народу, тысяч пять?
Горд, который тут бывал, кивнул.
— Чуть больше, но почти угадала, шесть с половиной. Но дальше уже непосредственно у карьеров есть еще один городок, там живут рабы, тысячи полторы. Тут все сложно, карьеры принадлежат разным людям, на некоторых рабский труд, на других наемный.
Константин скосил глаза на Ладу, та скривилась, но промолчала, этот мир имел свою темную сторону, и ничего поделать с этим нельзя, тут продавали пленников. Было и долговое рабство, устоявшийся строй, который никто не горел желанием изменять. Ну, кроме рабов, пожалуй, поскольку, со слов Дима, раз в пару лет случались восстания на шахтах, которые, впрочем, быстро подавлялись. Причем без особой крови, с помощью вед, разве что лидеров и зачинщиков казнили, остальных отправляли обратно.
— Но стоит очень удачно, — соскакивая с невольничьей темы, произнесла Калинина, — и дорога уже нормальная, мощеная камнем, и река полноводная.
Константин кивнул. Мост был вполне себе серьезный, каменный, видимо, оставшийся с прежних времен, когда тут еще была вотчина боярина Новина. Река Терза брала начало где-то за горами на юге и протекала под ними. Плюс к ней добавлялись несколько горных речушек, превращая ее в серьезную водную преграду, метров сто от берега до берега. Только в поле зрения Воронцова было четыре довольно серьезные баржи с углем и не один пассажирский корабль, назвать его пароходом, язык не поворачивался, поскольку все в этом мире двигалось с помощью магии. В принципе, эта река впадала еще в более широкую — Уру, и по ней можно добраться хоть до Тверда, хоть до вотчин на западе, куда он так и не доехал. Хотя, учитывая, что ему удалось выяснить, что вольные земли, что вотчины, по сути — одно и то же. В первых правили торговцы, во вторых — знать. Простой люд жил и там, и там, и в большинстве случаев ему было плевать, кто наверху.