Пыль небес
Шрифт:
Правда, самую большую свинью подложил Тиру не Эрик, а как раз один из его лучших учеников. Алекс фон Ольтан. Парень, имевший все задатки для того, чтобы научиться летать.
Он был первым подающим надежды пилотом за семь лет, прошедших с создания Старой Гвардии. И, в отличие от старогвардейцев, пришедших в армию Геллета, уже умея летать, Ольтан еще только учился. Тир наблюдал за ним с огромным интересом и некоторым недоверием. Важно было не только (и не столько, если уж говорить честно) научить Алекса летать, сколько понять – как же он, Тир фон Рауб, узнал, что вот из этого
В том, что он не ошибся, Тир был уверен. В том, что он и впредь не ошибется, Тир был почти уверен. Но мало уметь определять пилотов самому, этому требовалось научить других.
Кого?
Да никого пока!
Передавать инструкторский опыт было некому.
Но Алекс мог бы остаться в тылу и продолжать учиться. Эрик, когда Тир указал ему на фон Ольтана, даже не стал уточнять, действительно ли из парня можно будет сделать старогвардейца. Алекс уже научился летать быстрее, чем обычные пилоты, и успешно осваивал безынерционный полет. И об отправке его на фронт не шло и речи. Речь зашла было о его переводе в гвардию…
Но тут он сам попросился на передовую.
Ему отказали один раз. Отказали второй. Алекс уперся с истинно вальденским упрямством и с наглостью прямого наследника барона фон Ольтана.
– Какого черта?! – рявкнул на него Тир, застав за написанием очередного рапорта, уже непосредственно на имя его величества. – Какого черта ты так рвешься сдохнуть? Да я тебя лучше сам убью, чтоб добро не пропало!
– Тебе нельзя, – парировал Алекс, – а если меня убьют на фронте, значит, ты плохо учил.
И, воспользовавшись тем, что Тир дар речи потерял от такой наглости, объяснил:
– Я хочу стать генералом, Суслик. В гвардии мне это не светит. А в Старой Гвардии – тем более. Ты же должен понимать, что нельзя насильно сделать из человека Мастера.
– Попался бы ты мне лет десять назад…
– Ты сделал бы из меня что угодно. Не сомневаюсь. Лучшего учителя у меня за всю жизнь не было. Ты еще будешь мной гордиться, вот увидишь, – он злорадно усмехнулся, – особенно когда тебе придется обращаться ко мне «господин генерал».
– Помечтай, – буркнул Тир.
Одной из привилегий Старой Гвардии – одной из множества привилегий было разрешение обращаться к высшим чинам без званий, просто по имени.
– Хоть помечтать, – согласился Алекс. – Может, лет через десять вас этой привилегии уже лишат.
– Ты за десять лет собрался дослужиться до генерала?
– Нет, что ты. Лет за пять.
Алекса отправили на фронт через неделю после этого разговора.
Тир уже не злился. Действительно, человека нельзя заставить летать и нельзя научить, если он этого не хочет. Было чертовски обидно, что ценный материал будет израсходован на бирюльки вроде служебного роста, но не убивать же, в самом деле, наследника одного из самых больших и сильных баронств империи.
С одной стороны, убийство было разумным решением, поскольку в этом случае не пропал бы зазря хоть посмертный дар. Но с другой стороны, не факт,
И как всегда, когда Тир не мог с ходу решить, какой же из поступков будет более разумным, он погрузился в долгие размышления, время от времени отвязываясь на окружающих. Под раздачу не по разу попали каждый из старогвардейцев – они привыкли и не обижались – однажды влетело и Эрику, имевшему неосторожность сказать, что место всех лучших пилотов сейчас на фронте.
– Какого хрена тогда мы торчим в столице? – угрюмо поинтересовался Тир.
– Потому что вы охраняете меня, – ответил Эрик. – А императору есть чем заняться, кроме непосредственного участия в боевых действиях.
– Знаете что, – сердито заявил Тир, – либо пилот, либо император, нужно выбрать что-то одно. А то получается как… цветок в проруби.
К его удивлению, Эрик не рассердился, а наоборот, развеселился. Впрочем, его величество все реже указывал Тиру на нарушение субординации, видно, смирился за столько-то лет.
– Ты максималист, Суслик, – сказал он весело, – демон-максималист. Ты, наверное, плохо учился в вашей демонской школе и не знаешь, что должен любить двусмысленности и неопределенность.
– Кого должен любить черт? – пробормотал Тир себе под нос. – Если вы и дальше не определитесь, вас ждет судьба фон Ольтана.
– Я стану бароном? – удивился Эрик.
Тир плюнул и прекратил разговор за полной его бессмысленностью.
То ли желая сгладить его разочарование, то ли от внезапно случившегося просветления рассудка Эрик распорядился установить на их машины лонгвийские шонээ. Приборы связи. Магические, естественно, так что использовать их в бою было нельзя. Зато можно было использовать вне боя.
– Это взятка, – сказал его величество, последнее время пребывавший в хорошем настроении, поскольку вальденские войска успешно захватывали север Акигардама. – Не желаю больше видеть немой укор во взгляде. Изволь радоваться и благодарить мое величество.
– Благодарю, ваше величество. – Тир сам чувствовал, как немой укор в его взгляде сдает позиции радостному предвкушению новых возможностей. – Я-то умею пользоваться шонээ, еще Риттер умеет, а кто научит остальных?
– Ты научишь. Еще вопросы?
– Никак нет, ваше величество… – Тир подумал-подумал, понял, что сейчас самое время быть честным, и добавил: – Спасибо.
– Так-то лучше, – по-шефангски ухмыльнулся Эрик. – На здоровье, Суслик.
А Мал женился. То ли война так подействовала, то ли просто время подошло, кто поймет, но все вели себя странно. Падре расстался с большинством любовниц, оставив при себе только одну. Риттер уже полгода не заводил новых романов. А Мал, видимо, с ума сошел.
Избранницу свою, Золанку фон Лагодны, баронессу из старой геллетской знати, Мал представил старогвардейцам за месяц до свадьбы. Представил так торжественно, как будто они были его семьей и как будто им было какое-то дело до того, что там у Мала за женщина завелась.