'Пыль'
Шрифт:
– Нужна позарез!
– подтвердил хозяин и деловито осведомился: - Сам отдашь? Или применить силу?
– Зачем же силу?!
– удивился Дятлов (он будто включился в игру). Поднимемся вместе наверх, и я отдам ее сам.
– Молчать!
– гаркнул Мудрый.
– Снимай и кидай сюда! Считаю до трех!
– Считайте, - разрешил корифей.
– Я все равно не отдам маску. Никогда я не участвовал
– Пора заткнуть тебе глотку, - пришел к заключению Мудрый.
– Такому, как ты, не понять, что человеку необходимы только те истины, которые будут в силе, пока он жив. Все остальное - абстракция! Об этом не говорят. Это подразумевается, как единственная абсолютная истина.
Дятлов содрогнулся от ужаса: казалось, он протягивал руки к человеку, а когда дотянулся, понял, что это лишь пыль, но особая, "историческая" результат известной игры в подгонку фактов и цифр, когда все ставится с ног на голову и смещаются сами понятия: честностью начинают звать послушание, цельностью - примитивность, косноязычный бред воспринимается как глас мудрости, правда становится клеветой, клевета - критикой. При этом святое и правое автоматически превращается в нагромождение лжи, а вся игра оборачивается чудовищным розыгрышем для потомков.
Дятлову хотелось курить. Он почувствовал, что задыхается в маске, сдернул ее и швырнул, как когда-то швыряли перчатку. Маска исчезла. Хозяин крикнул с издевкой:
– Счастливо оставаться! Доброе будет сырье для коацерватного цеха.
По сердцу, по нервам ударили высвисты, смех: ликуя, "пыль" удалялась по направлению к тамбуру. Кровь шумела в висках. Качалась земля; гость чувствовал отравление "пылью", мысленно видел, как тучей она поднималась из шахты и расползалась повсюду, распространяясь сквозь щели, застилая людям глаза. А под прикрытием "пыли" воцарялось всевластие розыгрыша и приятельских кланов, открывалась дорога еще ничего не познавшим, но лихо успевшим во всем разувериться циникам - соплякам. Возвышенное и героическое становилось напыщенным. Радость обращалась в злорадство. Страх укрывался под маскою неудержимого энтузиазма. Всяк норовил извернуться, только бы скрыть безнадежность своего положения. "Пыль"
Дятлову невыносимо хотелось домой. Он стонал от тоски, а "пыль" отвечала взрывами хохота. Вдруг ему показалось, что он почти дома, идет по лесному поселку к коттеджу, а на крыльце его ожидают Светлана и дочь. Они уже близко. Он слышит их голоса... И почувствовав, что надо спешить, Дятлов шагнул от стены и, срывая рабочий халат, крикнул что было силы:
– Минуточку, Мудрый! Пожалуйста, будьте добры... принесите мне мой портсигар!
– Хохот был подобен обвалу. Выждав, когда веселье затихнет, гость уточнил: - Мне бы только одну сигарету... Огонек я найду.
Стало слышно, как где-то негромко звенела капель. Потом в темноте зашептались, заспорили. "Пыль" повернула назад. Мудрый хрипло спросил:
– Какой еще, к лешему, там у тебя огонек?
– Вот это... Забыл оставить в проходной, - объяснил теоретик. У него на ладони в лучах фонарей вспыхнула грань зажигалки.
– Эй, осторожнее!
– крикнул хозяин, срываясь с баса на визг.
– Не вздумай играть! Забирай свою маску!
Что-то ударилось рядом. Перед глазами плыли цветные круги. Дятлов снова увидел Светлану. Она сходила с крыльца, прижимая к груди Наташку. Его поразило, как резко осунулись и потемнели их лица. Обе глядели вперед, сквозь него, точно он стал невидим. Это было так страшно! И Дятлов, чувствуя, что теряет власть над собой, закричал:
– Умоляю! Только не это! Я не хочу, чтобы вы так смотрели!
– Не дури!
– взвизгнул рядом хозяин.
– Давай эту штуку сюда! Поиграли, довольно!
Подняв зажигалку над головой, корифей продолжал говорить:
– Сеньоры, что с вами? На кого вы изволите дуться? Я здесь! Посмотрите сюда! Улыбнитесь - у вас это лихо выходит!
Дятлов увидел, как посветлели их лица, ожили, загорелись глаза. И, подумав: "вот так мне не страшно", - он шагнул им навстречу. Никто не заметил даже зародыша вспышки... Земля содрогнулась до самых глубин.