Пылай, огонь (Сборник)
Шрифт:
Столь же невозмутим был и молодой человек с рыжеватыми бачками, который прошлым вечером танцевал на балу у леди Корк. Рядом с ним также располагался мошенник, который подбадривал игрока, дыша ему в затылок; то был костлявый человек средних лет, с морщинистым лицом и искусственными зубами, которые выдавались вперед, когда он разговаривал.
— Джек! — шепнула Флора, которая вслед за ним преданно поставила тоже пятьдесят фунтов на черное тринадцать. —- Не думаешь ли ты, что уже время...
— Естественно, думаю, мадам, — галантность Чевиота была не лучшего сорта. Он кинул взгляд на белые скатерти столов с едой и винами и бросил на зеленое сукно два оставшихся у него жетона, — что не мешало бы освежиться, как я предполагаю?
— Да, да, да! — Флора встала, отодвинув стул.
— Удача к нам придет попозже, — сказал Чевиот, обращаясь к мускулистому кучеру Флоры. — А тем временем не подержите ли вы стул леди Дрейтон и наши ставки?
— Да, Роберт, пожалуйста! — попросила его Флора.
— Я позабочусь обо всем, — сказал кучер, кивая с мрачным выражением на лице. — Можете положиться на меня, сэр и мадам, я все сделаю.
Глянув в дальний конец стола, Чевиот не мог удержаться от того, чтобы не приглядеться к Кейт де Бурк.
Одинокая и отчужденная, Кейт сидела, положив локти на стол и рассеянно поигрывая жетонами. На ней было светло-зеленое платье, которое подчеркивало очарование ее плоти. Только раз, когда Чевиот делал ставку, она с любопытством подняла на него глаза. Затем снова принялась поигрывать жетонами.
«Клик-клик-клик!» — доносилось до него их пощелкивание, когда он, взяв Флору под руку, проходил с ней под галереей.
Оценивающе взглянув на Флору, Кейт лишь чуть повернула голову, после чего вернулась к прежнему состоянию.
Золотая волна волос Флоры падала ей на плечи. В своем темно-синем платье, отороченном золотой вышивкой, с белыми перчатками до локтей и золотистой сумочкой в руке, на фоне кричащей безвкусицы обстановки она всем бросалась в глаза.
Но она держала голову опущенной, и голос ее был еле слышен.
— Джек.
— Да?
— Прошлым вечером, — все тем же тихим голосом торопливо заговорила Флора, — ты был так терпелив. Я же вела себя просто невыносимо, просто ужасно. Мне было так стыдно потом! Стыдно, стыдно и еще раз стыдно!
— Моя дорогая, не надо так волноваться. Мы обо всем переговорили. Но теперь мы должны окончательно понять друг друга. Например, прошлой ночью мне довелось услышать сплетни о...
— И тем не менее, — тем же самым тоном прервала его Флора, — ты мог бы сегодня нанести мне визит.
— Нанести тебе визит? Так я и сделал! Я чуть не оборвал тебе звонок. Но мне никто не отвечал.
Флору было еле слышно, когда она приподняла голову:
— Ах, да! Мне пришлось поехать навестить мою тетю в Челси, и я сказала слугам не отвечать, если ты будешь звонить. Но ты, в конце концов, мог кинуть как доказательство твоего посещения записку в почтовый ящик.
Остановившись, Чевиот внимательно пригляделся к ней.
— Боже милостивый, Флора, неужели ты всегда должна быть такой упрямой?
— Упрямой? — Голубые глаза ее расширились и сверкнули, но она успела подавить свой гнев, прежде чем он овладел ею. — Упрямая, — прошептала она. — Да. Такая я и есть. Дорогой мой, что же мне теперь делать?
— Ничего, — улыбнулся он, — если не считать того, что ты пустила в ход чисто женское оружие. В таком возрасте...
— В каком возрасте?
— У тебя нет прав, почти нет свободы, никаких привилегий. Каким еще оружием ты можешь пользоваться? Но прошу тебя, не пускай его в ход против меня. В этом нет необходимости. Флора! Посмотри на меня!
Они стояли рядом с буфетом.
Чевиот, который давно уже снял шляпу и засунул свои белые перчатки в проймы жилета, положил шляпу на белую скатерть стола. Он приподнял большое блюдо с сандвичами с холодной говядиной и толстыми ломтями ветчины. Флора взяла один из них, по-прежнему не глядя на Чевиота.
Вдоль всего стола стояли влажные ведерки со льдом, из которых высовывались горлышки бутылок, покоящихся в тающем льде. Вытащив одну из них, с шампанским, марка которого была ему незнакома, он наполнил два бокала. Флора, по-прежнему не поворачивая головы, взяла один из них.
— Я хочу повторить, — сказал он, — что прошлой ночью я не слышал никаких сплетен о Маргарет Ренфру и о себе. Насколько я догадываюсь, их слышала ты?
— А ты считаешь, что под ними не было оснований?
— Слышала ли ты что-нибудь еще на эту тему?
— Нет. А было еще что слушать?
— Флора! Посмотри на меня! Подними голову!
— Не буду!
— Значит, тебе довелось услышать, — с сарказмом сказал он,.— что украденные деньги и драгоценности — дело моих рук?
Флора вскинула полные слез глаза, и ее губы раскрылись в немом изумлении.
— Но это просто смешно! Ты? Это сделал? Да это же просто предельно глупо... это... Интересно, какая глупая женщина осмелилась это сказать?
— Как ты знаешь, такие слухи — только часть сплетен. Но если ты поверила в одно, то можешь поверить и в другое. Не так ли?
— Я...
—- Но разве ты только что не пустила в ход против меня чисто женское оружие, Флора? А разве ты в глубине души не понимаешь, что у Маргарет Ренфру никогда не было ничего общего со мной, а у меня с ней? Разве ты не знаешь этого?