Пылающая межа
Шрифт:
– Вы уверены, что это он? – переспросил англичанин. – Взгляните повнимательнее.
Учитель махнул рукой, словно говоря: «А более идиотского вопроса у вас нет?» Зная Гургена с детства, сейчас он думал о том, что сегодня ему придется сообщить его родным страшную новость. Страшную вдвойне, поскольку смерть продолжает уносить его земляков в то время, когда официально никаких военных действий не ведется.
– Ну что же, во всяком случае, с одним пунктом мы разобрались наверняка, – сказал Огольцов, – последний из ушедших тогда от нас все же добрался до
В ходе обсуждения наблюдатели единодушно сошлись во мнении, что Параджанян и обстреливал азербайджанскую территорию.
– Все ясно как день, – заявил наблюдатель от Франции, высокий худой мужчина лет сорока. – В ходе обстрела он увлекся и опустил вторую мину прежде, чем первая пошла по назначению. Вообще, когда ведется беглый огонь из миномета – тяжело и опасно приходится тем, кто рядом. Это же понятно – за считаные минуты вылетают из ствола одна за другой десятки мин.
Наблюдатель увлекся и говорил так, словно читал лекцию.
– В этот момент стоит сплошной грохот, а также едкий запах сгораемого пороха, сильно нагревается ствол. Заряжающий в это время может не услышать звука вылетающей мины и в спешке опустить очередную мину в ствол. Да, навстречу еще не вылетевшей. Вот тогда может произойти самое страшное – взрыв мины в стволе. Это прямая угроза погибнуть не только заряжающему, но и всему расчету. Такие случаи, к сожалению, встречаются не так уж редко, в том числе и в моей практике.
– Естественно, – поддержал его коллега, – факты налицо, виновник тоже. Я не вижу никаких других объяснений.
– Лекторы, твою мать, – прошептал Локис, – все вам понятно…
– А как же с тем мальчишкой? – задал вопрос Огольцов, также внимательно присматривавшийся к следам недавних событий. – Как вы объясните его появление и действия?
– А что мальчишка? – пожал плечами англичанин. – Он был сообщником. Я уж, знаете, насмотрелся подобного. У меня, слава богу, в этом плане богатая практика. И здесь, и в Ливане, и в Африке. Там, где идет война, дети становятся совсем другими. Дети войны действуют по совершенно другим законам, чем их более благополучные сверстники. У них часто нет ни жалости, ни сочувствия. Подростки «горячих точек» с малых лет становятся бойцами, боевиками, как хотите… Они подбивают танки, не говоря уже о чем-то более мелком.
– Разрешите, товарищ капитан? – Сержант поправил ремень.
– Да, говори, Локис, – кивнул тот.
– Я бы так категорично не судил, – сказал десантник, – возможно, это и совсем не так…
– Что вы хотите сказать? – поднял брови англичанин.
По всему было видно, что его коробило – какой-то сержант пытается оспаривать очевидное. Наблюдатель считал себя докой в таких делах. Он полагал, что немалый опыт позволяет ему правильно оценивать ситуацию, тем более такую простую, как эта.
Но у сержанта российских миротворцев на этот счет тоже имелись кое-какие соображения. И он не замедлил их высказать.
– Посмотрите сами, – невозмутимо произнес Локис, – судя по повреждениям, федаин лежал на спине в момент взрыва.
Слушавшие его переглянулись.
– Ну а кто стреляет лежа на спине, глядя в небо? – насмешливо вел дальше сержант. – И кто тогда обстреливал армянскую сторону?
– Ерунда это все, – пренебрежительно махнул рукой француз. – В момент взрыва человека может так бросить ударной волной, что абсолютно невозможно определить такие вещи. Нет, естественно, схема, как и везде, существует, но это в теории. А на практике…
– Вы миротворец – вот и занимайтесь своими прямыми обязанностями, – подключился еще один посланник Запада, – и вообще, будет создана комиссия на предмет подробного разбора случившегося. Вот она и установит истину. А пока нечего тут выдвигать версии, которые под силу лишь квалифицированным специалистам.
– А я с ним согласен. Локис дело говорит. – Вперед вышел Каширин, заставив всех потесниться.
Сержант и Онищенко удивленно переглянулись. Это что-то новенькое…
– Комиссия – это все понятно. Дело нужное. Но здесь очевидно, что этот армянин к выстрелам не имел никакого отношения, – грубый голос старшины звучал жестко и напористо, – я тоже считаю, что в момент взрыва он лежал на земле. Что же, он сам себя ликвидировал? По поводу мальчишки я ничего не скажу. Да, вел по нам огонь, ранил Аббасова, но его роль в обстреле тоже пока непонятна.
Далее Каширин говорил о том, что и Локис, и Онищенко за прошедшие сутки проявили себя достойным образом. О конфликте, произошедшем между ними, не прозвучало ни слова. Естественно, об инциденте ни сержант, ни рядовой тоже не распространялись.
Онищенко, слушая старшину, видел, что тот открывается для него с новой, немного неожиданной стороны. Солдату становилось ясно, что Каширин – человек хоть и жесткий и не очень далекий, но справедливый и честный.
Наблюдатели беседовали о Кавказе.
– Те же грузины присоединились к России не сегодня, а два столетия назад, и Грузия обязана своим выживанием союзу с этим государством. Ведь экспансия Турции и Ирана в прошлых веках грозила ей уничтожением, – говорил француз.
– С этим я, конечно, не могу не согласиться, – кивнул его английский товарищ, – но это все дела давно минувших дней. А сегодня ситуация кардинально поменялась. Россия – это тонущий корабль. Армяне продолжают цепляться за него, но он потянет их за собой на дно. А та же Грузия вступает в союз с Америкой. Это мощный океанский лайнер, и он выведет их на широкий мировой простор.
Утро выдалось по-мирному тихим, спокойным. Новый день только начинался. По небесной сини розоватыми перышками плыли редкие облака. Растущие в предгорье деревья и кусты казались не привычно зелеными, а голубоватыми, размытыми, резко контрастируя с четко очерченными горными вершинами.
Пока наблюдатели говорили о своем, Огольцов побеседовал с десантниками. Он также пришел к выводу, что ситуация сложнее, чем это может показаться с первого взгляда. Его богатый военный опыт говорил о том, что здесь не все так гладко…