Пылающие небеса
Шрифт:
Конец семестра оказался столь же спокойным. Школьный кубок по крикету их команда не выиграла, но впервые за многие годы вышла в финал. Уинтервейл попал в сборную Итона и участвовал в матче против Хэрроу – к гордости всего пансиона. Иоланта, к изумлению и восторгу Тита, выиграла десять фунтов стерлингов, написав лучшее эссе на латыни. Деньги она тотчас же потратила на мороженое и пирожные для всех, а еще купила Кашкари очень красивый набор для бритья с монограммой, в покупке которого принял участие и принц,
В последнее воскресенье перед окончанием летнего семестра Кашкари наконец-то устроил давно им обещанный теннисный турнир, в честь Бирмингема и других ребят, уезжавших учиться в университете.
Разыгрывалось два приза – отдельно для младших и для старших. За соревнованиями младших друзья Иоланты наблюдали из ее комнаты. А когда настал их черед, толпой ринулись вниз, горя желанием разбить друг друга. В комнате остался только принц.
Иоланта кивком указала на дверь:
– Идем?
Он закрыл дверь, взял тарелку из буфета и произнес:
– Flamma nigra.
Взвилось черное пламя.
– Что это?
– Дай руку.
Тит погрузил в пламя их соединенные ладони. По ощущениям огонь был как нагретый солнцем камень, льнущий к коже с игривостью щенка. Через несколько секунд пламя начало светлеть, меняя цвет от фиолетового к темно-синему, от небесной лазури к едва заметной голубизне вены сквозь кожу. Наконец, стало совсем прозрачным и рассеялось.
Иоланта уставилась на свою руку, потом посмотрела на принца:
– Это... кровная клятва?
Он склонил голову, как будто застеснялся:
– Да, ты свободна.
– Ты понимаешь, что натворил? – спросила она дрожащим голосом.
– А как иначе? Я неделями ни о чем другом думать не мог. И все же не могу осознать.
– Тогда почему? Потому что мы уже попытались убить Лиходея?
Такова была их договоренность – одна и только одна попытка. Хотя, по сути, эта попытка не считается, ведь Лиходей среди мертвых не задержался.
– Отчасти да…
– А еще почему?
Тит чуть помедлил:
– Когда-то все решили за меня. Никто не спрашивал, желаю ли я идти по этому пути. И я не хочу лишать выбора тебя – друзья не делают друзей рабами. Ты должна решить сама.
Глаза защипало от выступивших слез.
– А если я решу сбежать?
Принц на мгновение отвел взгляд. Когда же снова посмотрел на Иоланту – тот самый юноша, который заявил ей, что живет для нее одной, – в его глазах читался страх. Но наравне со страхом еще и надежда.
– Имеешь право.
С улицы их звали ребята. Будто во сне, Иоланта подошла к окну:
– Сейчас спустимся.
Снаружи все выглядело по-прежнему: летнее небо, летняя трава, летние мальчишки. Но все изменилось. Ее жизнь снова принадлежала ей, и она могла поступать,
Иоланта повернулась к юноше, который стал для нее самым верным другом во всем мире:
– Мне нужно решить сейчас?
– Нет. Можешь не торопиться.
– Выходи, Фэрфакс! И ты, принц, тоже! – вопил Уинтервейл. – Мы ждем вас на жеребьевку!
– Идем! – закричала она в ответ. И уже тише добавила: – Пора идти играть.
У самой двери Тит сжал ее плечо:
– Что бы ты ни решила, знай: знакомство с тобой – величайшая честь в моей жизни.
Иоланта положила руку поверх его ладони и сморгнула слезы:
– Взаимно, принц
– И предупреждаю: в теннис я собираюсь разбить тебя в пух и прах.
Она рассмеялась, хоть и не успела еще вытереть слезы:
– Попробовать можете, ваше высочество. Попробовать-то никто не мешает.
Эпилог
Тит ждал.
В это время года мыс Рат поражал красотой. Солнце светило достаточно ярко, чтобы перекрасить море из обычного тоскливо-серого в глубокий темно-синий. На зеленом лугу паслось несколько овец с еще короткой после весенней стрижки шерстью. Белый и безмятежный, сиял маяк.
Но Тит больше не мог любоваться окрестностями.
Фэрфакс опаздывала.
А ведь покинула школу на два дня раньше него. И знала точное время их встречи здесь, возле единственного сохранившегося входа в его лабораторию. Назначенный час уже миновал.
Если Тит не уйдет, то пропустит свой поезд.
Он ждал; невыносимая боль сжимала сердце. Он больше не представлял своей жизни без нее.
У них осталось еще секунд тридцать.
Двадцать.
Пятнадцать.
Десять.
– Прости! Прости! Не уходи без меня!
Фэрфакс, с чемоданом в руке, мчалась к нему! Чувствуя, как сердце едва не разрывается от счастья, Тит схватил ее за руку, и вместе они ринулись к маяку.
Потоком хлынули объяснения. Поезд из Эдинбурга в Инвернесс задержали из-за случившегося на путях небольшого оползня. И ей, величайшему магу стихий своего времени, что щелчком пальцев способна сдвигать тонны почвы, пришлось сидеть и ждать, пока рабочие расчищали дорогу лопатами. Лопатами!
Но Тит в каждой фразе слышал поэзию, воспевание надежды, дружбы, отваги и всего остального, ради чего стоит жить. Фэрфакс здесь. Она пришла. Пришла.
– И я не могла выйти из поезда, – рассказывала она, запыхавшись, – потому как должна была оказаться в пределах полутора сотен верст от мыса Рат, прежде чем перескакивать. В одиночку я больше не выдержала бы.
– Ты не в силах покрывать полторы сотни верст за раз.
– Я разделила дорогу на четыре части и в середине совершила несколько слепых скачков.