Пылающий берег
Шрифт:
– Нги дла! – победоносно заорал Майкл. – Я поел!
Это был древний боевой клич племени зулусов, который испускали воины короля Чаки, погружая длинный серебристый наконечник копья-ассегая в живую плоть.
Он заметил лицо Эндрю, отразившееся в зеркале заднего вида, которое висело на перекрещении креплений на крыле над его головой: глаза Эндрю были полны испуга и недоверия из-за невероятного маневра Майкла.
Эндрю пустил зеленую ракету – сигнал возвращения на аэродром и признания победы Майкла. Эскадрилья рассыпалась в небе, но
Как только они приземлились, Эндрю выскочил из кабины и побежал к Майклу; схватив его за плечи, он нетерпеливо встряхнул друга:
– Как ты это сделал? Черт побери, как ты это сделал?
Майкл быстро объяснил.
– Но это невозможно! – Эндрю покачал головой. – Разворот на плоскости… если бы я сам не видел… – Он умолк на секунду. – Давай попробуем еще раз.
Два больших самолета вместе промчались по узкой взлетной полосе, а вернулись лишь тогда, когда угасли последние лучи солнца. Оба пилота выпрыгнули из кабин и принялись обниматься, хлопать друг друга по спине и отплясывать, в своей толстой летной одежде напоминая пару цирковых медведей. Наземная команда стояла в сторонке, снисходительно улыбаясь, но потом Мак, старший механик, вышел вперед и коснулся козырька фуражки:
– Прошу прощения, сэр. Но эта работа с покраской все равно что сборы моей свекрови на прогулку в воскресенье, сэр, дело долгое и грязное, помоги нам Бог.
На заводе самолеты выкрасили в тусклый серовато-коричневый цвет. Такой цвет предположительно должен был сделать их незаметными для врага.
– Зеленый! – тут же заявил Эндрю.
Очень немногие пилоты с обеих сторон, немецкой и британской, соглашались на защитную окраску. Для них машина являлась предметом гордости, и им хотелось раскрасить свои самолеты поярче, чтобы сразу заявить врагу о своем присутствии, бросая ему прямой вызов.
– Зеленый, – повторил Эндрю. – Ярко-зеленый, в тон моему шарфу, и не забудьте про летающий хаггис на носу!
– А мне желтый, Мак, будь любезен, – решил Майкл.
– Интересно, почему это я так и думал, что вы предпочтете желтый, мистер Майкл? – усмехнулся Мак.
– Ох, Мак, раз уж на то пошло, убери это дурацкое маленькое ветровое стекло и подтяни расчалки, ладно?
Все старослужащие верили, что если подтянуть расчалки и изменить угол крыльев, можно добавить к скорости несколько узлов.
– Я этим займусь, – пообещал Мак.
– Урегулируй все так, чтобы лететь без рук, – добавил Майкл.
Летчики-асы всегда беспокоились о таких вещах, все это знали. Если SE5a будет лететь прямо, пилот сможет убрать руки с рычагов управления и стрелять из обоих пулеметов.
– Без рук, сэр, – понимающе кивнул Мак.
– Да, и еще, Мак, наладь орудия на пятьдесят ярдов…
– Что-нибудь еще, сэр?
– Пока все. – Майкл усмехнулся в ответ на усмешку Мака. – Но я еще подумаю.
– Не сомневаюсь, сэр. – Мак покорно качнул головой. – Все будет готово к рассвету.
– Получишь
– А теперь, мальчик мой… – подошедший Эндрю обнял Майкла за плечи. – Как насчет того, чтобы выпить?
– Я уже думал, ты никогда не предложишь, – ответил Майкл.
Столовая была заполнена взволнованными молодыми людьми, все громко и страстно обсуждали новые машины.
– Капрал! – сквозь общий шум позвал работника столовой лорд Киллигерран. – Вся выпивка этим вечером – за мой счет, пожалуйста.
Пилоты ответили ему восторженными криками и поспешили вернуться к бару, чтобы как следует воспользоваться предложением.
Часом позже, когда у всех уже лихорадочно блестели глаза, а смех достиг пика, что Эндрю счел вполне подходящим, он постучал по барной стойке, требуя внимания, и торжественно заявил:
– Как великий чемпион игры в боку-боку в Абердине и всей Шотландии, не говоря уже о Гебридских островах, считаю правильным предложить всем присутствующим сыграть в эту древнюю и достойную игру.
– Вот как, древняя и достойная! – Майкл насмешливо покосился на Эндрю. – Ладно, поколочу твою команду, сэр.
Они бросили монетку, Майкл проиграл, и его команде пришлось построить пирамиду из тел у дальней стены столовой, в то время как прислуга столовой поспешно убирала подальше все, что могло разлиться. Потом парни из команды Эндрю одновременно ринулись к пирамиде через всю столовую и всеми силами обрушились на пирамиду, стараясь развалить ее и добиться чистой победы. Но если в процессе нападения какая-то часть их тел касалась пола, это означало немедленную дисквалификацию всей команды.
Команда Майкла выдержала стремительность и вес нападения, и наконец все восемь игроков команды Эндрю, стараясь, чтобы даже пальцем ноги или руки не задеть пол, взгромоздились, как стая обезьян, на пирамиду Майкла.
С вершины кучи Эндрю задал главный вопрос, который должен был означать блестящую победу или бесчестное поражение:
– Боку-боку, сколько пальцев я поднял?
Майкл, придавленный взгромоздившимися на него телами, предположил:
– Три?
– Два!
Эндрю утвердился в победе, и пирамида с угрюмым ворчанием развалилась; в воцарившемся хаосе Майкл придвинулся к уху Эндрю:
– Как ты думаешь, могу я позаимствовать сегодня вечером мотоцикл?
Эндрю, еще не отдышавшийся, скосил глаза на Майкла:
– Снова хочешь подышать свежим воздухом, мой мальчик?
И поскольку Майкл явно смутился и не нашел умного ответа, он продолжил:
– Все мое – твое, отправляйся с моим благословением и передай счастливице мое глубочайшее почтение, ладно?
Майкл оставил мотоцикл среди деревьев за амбаром и, неся связку армейских одеял, направился по грязи ко входу. Как только он перешагнул порог, вспыхнул свет – Сантэн подняла заслонку сигнального фонаря и направила луч ему в лицо.