Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта
Шрифт:
Минуту спустя мимо нашего строя прошёл невысокий парень лет тридцати, Паша, дёрнув меня за рукав, прошептал:
Смотри «ФСБшник».
– Что-то не похож он, – с сомнением ответил я.
– А ты думал люди из «ФСБ» все под два метра роста? Я их в Чечне видел, причём чем невзрачней человек, тем выше он в звании.
Молодой человек стоял немного позади Иваныча, на нём был новенький камуфляж без шевронов и знаков различия. Его добрые голубые глаза смотрели на нас по– детски, и если бы не его камуфляж, он походил бы на пионервожатого в детском лагере.
Паша, вывернув
– Сколько ты барахла набрал! Выкидывай.
Я посмотрел на свою кучу вещей, на вершине которой на солнце поблёскивали два ножа и два мобильных телефона. Откинув ножи в сторону, я спросил:
– Паша, может ножик в кармане спрятать? – кто его знает, когда теперь нас покормят. Как мы консервы открывать будем?
– Ты думаешь, нам их дадут? К тому же, жрать захочешь – зубами откроешь, улыбнувшись, ответил он.
Перед нашим отделением появился Док.
– Парни, из мобильных телефонов вытащите sim– карты. У кого телефоны сенсорные – обмотайте их фольгой.
В одной руке Дока был рулон фольги, а в другой моток канцелярского скотча.
– А скотч зачем? – крикнул кто-то из строя.
– Вместо жгута. Отрежьте себе четыре ленты, по метру на каждую конечность, – сухо сказал Док.
– А для шеи пятую резать? – выкрикнули из строя.
– Только если есть шестая, – добавил я.
Шеренга взорвалась хохотом, а Док, не отреагировав на шутки, отвернувшись, стал молча резать скотч на ленты.
Увидав, что все порезали скотч и обмотали телефоны, инструктор обратился к строю:
– А теперь сложите все вещи, которые разрешены у себя в ногах, а запрещенные киньте в сторону.
После этого, он ещё раз обошёл каждую шеренгу, пристально вглядываясь на обмотанные фольгой свёртки. Потом кивком головы он подозвал Иваныча и, сказав ему очень тихо несколько слов, не прощаясь, отправился в лагерь.
Подойдя к нам, Иваныч распустил нас:
– А теперь ребята, сходите к воде, да покурите, пока есть время, – а сам отправился собирать запрещенные вещи в мешок.
Мы вышли прямо на пляж. Кто-то спустился к самой воде, кто-то, прогуливаясь по песку, осматривал стоявшие грибки.
Муромчане, оставшись без присмотра и спустившись к реке, стали обливать друг друга водой. А после, изрядно намочившись, они травили байки про Иваныча, громко смеясь, они напоминали девятиклассников, которые вышли на большую перемену во двор школы.
Утренний ветер стих, их громкий смех эхом доносился до противоположного берега. В свою очередь отдыхавшие там горожане, с удивлением наблюдали, как на крошечном пятачке спасательной станции, одетые не по погоде, прогуливались молодые парни. Знали бы они истинную цель нашего пребывания здесь. Громадные тучи, низко склонившись над Доном, медленно уплывали на запад, как будто пытаясь рассмотреть внизу тех, кто ещё не был террористами…
Микроавтобусы заехали прямо во двор лагеря, мы уже были во дворе и успели перемешаться с другими отделениями. Впереди колонны остановился легковой автомобиль с украинскими номерами, из него вышли двое мужчин. Не успели они сделать несколько шагов, как мы сразу окружили их. Первый был с большой и пышной бородой, и напоминал бурого медведя, только с добрым лицом. Он застенчиво здоровался с ребятами, которые уже тянули к нему свои руки. На левом рукаве у него была пришита пыльная георгиевская ленточка. На правом рукаве был зеленый шеврон: на нём был изображён щит и меч, с надписью «Народное ополчение Донбасса». Второй был щуплый и выглядел лет на сорок пять, на нём была обыкновенная чёрная футболка и джинсы. Поздоровавшись почти со всеми, он направился к Иванычу.
– Ну, что грузимся? Сколько человек? – тихо спросил он.
– Сорок пять, – ответил Иваныч,
– Могут все не поместиться.
– Поместятся… – сухо ответил Иваныч и вошёл в центр толпы.
– Грузимся, ребята! – крикнул Иваныч. – Первое и второе отделение – в первую машину, остальные – во вторую и третью.
Мне досталось место в самом конце микроавтобуса, те, кому не хватило места, стояли, бросив свои сумки под ноги.
Спустя несколько минут машины тронулись, посмотрев в окно я последний раз взглянул на Катю, которая стояла рядом с Казаком. Он что-то говорил ей, но
она, не обращая на него внимания, махала рукой проезжающим мимо неё автобусам.
«Ну, вот и всё», – откинувшись на сидение, подумал я и закрыл глаза. Автобусы, набирая скорость, уносили нас прочь, туда, куда мы рвались без оглядки…
* * *
Набрав приличную скорость, мы довольно быстро покинули пределы города. Перед нами расстилались широкие донские степи, дорога была великолепная. Над золотистыми полями простиралась темно-синяя артерия из нового асфальта. Кто-то из ребят поинтересовался у водителя, сколько ехать до границы. Узнав, что дорога займёт несколько часов, автобус сразу же наполнился гулом недовольства. Все сетовали на то, что воды и сухих пайков никто не выдал. Спустя час, парень, который сидел в салоне, сразу после водительского сидения, обратился к водителю:
– Послушай дружище, передай по рации Иванычу, чтобы он сделал остановку, у нас воды нет…
После переговоров по рации, водитель объявил:
– Парни, на следующей остановке можно будет выйти.
Подъехав к заправке, мы высыпали из микроавтобуса, и устремились в магазин. Иваныч конечно пытался на входе давать какие-то руководства, но его уже никто, не воспринимал всерьёз. Вырвавшись из толпы после покупки нескольких бутылок, и, отойдя метров пять от заправочных колонок, я присел на газоне. Ко мне подошёл паренёк и виновато попросил воды. Сделав несколько глотков, он вытер пот со лба и тихо проговорил:
– Иваныч гад приказал все продукты оставить в лагере, а я последние деньги потратил на упаковку воды и несколько банок тушёнки, говорил что выдадут «сухпайки» и воду.
– И где они?
– Наверно в продуктовом магазине под названием: «У Иваныча».
Парень, улыбнувшись, вытащил из кармана пачку «Донского табака», и, раскрыв её предложил:
– Будешь?
– Я не курю, – вырвалось у меня по-привычке, но через несколько секунд, подумав о том, что здоровья мне на мой век хватит, я согласился. – А впрочем, давай.