Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта
Шрифт:
Когда на Донбассе стали формироваться первые отряды ополчения, – Николай собрал вещи и поехал в край рукотворных гор.
Ещё на призывном пункте Коля познакомился с ребятами из своего города.
– Коль, а Коль, ну признайся честно, ты инопланетянин? – шутили над ним парни.
Хоть Николай и был старше них, но в серьёз его они не воспринимали. Коле дали прозвище Крот. Под таким позывным его и записали в отряде.
Николаю выдали самозарядный карабин Симонова и в прямые столкновения с противником его старались не брать.
– Ну, куда тебе,
Николай всё понимал. Он был рад и этому, ведь теперь у него за плечом был «СКС1», так похожий на ту деревяшку со шпингалетом, которая была у него в детстве.
Отряд, в котором был Николай, занимался разведкой на местности, а также мелкими диверсиями, нанося небольшой урон врагу. Его наспех сформировали из местных рабочих и работников колхоза, а также, процентов на двадцать, отряд состоял из добровольцев.
В то июньское утро небо было чистым. Чистым оно было и потому, что украинская авиация уже не так часто как в мае выходила на боевые вылеты. Вертолёты ополченцы уже почти все сожгли, а штурмовики не подходили к границе с Россией, опасаясь быть сбитыми российскими «МиГами». По оперативной задаче отряду приказывалось выдвинуться на местность и проверить наличие скопления сил противника. Была информация, что с данного плацдарма «укры» должны были начать наступление и прорвать тончайшую линию обороны ополчения. Командир поднял по тревоге группу, все погрузились на два «БТРа» и, сидя на броне, ожидали команды на выход. Все, кроме Николая, который молча курил в стороне. Вышедший из дома командир группы направился к нему.
– Ну что, Николай, – хлопнув его по плечу бодро сказал он, – поехали? И для тебя работёнка нашлась.
– Куда? – удивлённым голосом прохрипел он.
– Пустяки, здесь недалеко. Снаряд в подстанцию попал, посёлок без света остался, нужно будет тебе глянуть, может починить сможешь. А мы тебя на обратном пути подберём.
Николай, не докурив сигарету, бросился к броне.
– «СКС» кому оставил, Коля! – улыбаясь, протянул ему оружие командир.
Дорога шла между терриконов. Коля с жадностью всматривался в пейзажи такой незнакомой ему местности. Вот, вдалеке, показался посёлок. Николай сидел почти возле двигателя и командир, склонившись к самому его уху, прокричал:
– До поворота доедем, спрыгнешь, а там дальше – сам, пешком, понял?
Николай кивнул в ответ.
Первый «БТР» ехал метров в двадцати впереди и поэтому Коля не мог видеть, как из села стали работать «восьмидесятки2».
Николай вынырнул из своих мечтаний, когда командир, сбившимся от хрипа голосом кричал водителю.
– Серёжа! В посёлке «укры», это засада, сворачивай за террикон!
Второй «БТР» слетел с дороги и нырнул в кювет, за которым в трёхстах метрах был спасительный террикон.
Первый «БТР» уже дымился, из него выпрыгнули два бойца и, пригнувшись, бежали к террикону.
По второму «БТРу» был открыт огонь, и он на ходу стал терять скорость. «Механик-водитель убит», – подумал командир, и подал последнюю команду.
– Покинуть машину!
Все бойцы, которые сидели на броне, кинулись на землю, один из бойцов остановился, что бы понять, откуда ведётся огонь, но безуспешно, солнце в этот день было не на стороне ополченцев.
Николай старался бежать рядом с командиром. Колины очки мгновенно слетели при десантировании с «БТРа», поэтому он не сразу понял, почему он плохо его видит, а только хорошо слышит его команды, вперемешку с бранью.
Послышались глухие залпы, – это начали работать «стодвацатки3». «Если заработали тяжёлые, значит там регулярные войска, – прикинул командир. – Эти вдогонку не пойдут, побоятся силовики на открытое поле лезть, значит, есть шанс уйти…»
На войне существует статистика – какое количество снарядов нужно использовать, чтобы поразить цель. В этот день статистика будто смеялась над всеми. Так слаженно украинские силовики ещё не работали, первыми же залпами накрыли группу разведки.
Николай от удара опрокинулся на землю, осколком ему отсекло часть уха, и всё лицо залило кровью. Очнувшись, он прислушался. Вокруг было тихо, только шумело в ушах, и от этого раскалывалась голова. Открыв глаза, он мигом закрыл их, стекающая со лба кровь попадала на веки. Он до последнего не стирал заливавшую его глаза кровь, опасаясь пошевелиться. Ему не хотелось больше воевать, ему хотелось домой, на свой завод, в курилку, просто хотелось посидеть там.
Стерев рукавом кровь с лица, Николай начал прислушиваться. В пяти метрах от него кто-то стонал, затем стоны сменились бессмысленным бормотанием. По голосу он понял, – это лежал его командир.
Оставшиеся в живых бойцы стали отползать назад, – двое из остатков группы, кинулись бежать, – они, словно зайцы, пригнувшись, петляли в траве. Послышались выстрелы из крупнокалиберного пулемёта, – длинные очереди – видно работал не профессионал и парням повезло, они успели скрыться.
Николай лежал в высокой траве и слушал, как ползают по лепесткам полевых цветов букашки, вот застрекотал кузнечик. «Как же бездарно! Так глупо умереть, а ведь я даже не стрелял из карабина. И зачем взял с собой? Лучше бы там кому-нибудь достался…» – размышлял он.
Предположения командира оказались верны, догонять их не стали. Силовики ещё несколько раз прочёсывали поле из стрелкового вооружения, пытаясь добить всех, кто мог остаться в живых. Соваться на нейтральную территорию они опасались, так как посёлок заняли только прошлой ночью. Тем, кто смог добежать до террикона, дали уйти. На этом «укры» успокоились.
Николай проснулся. По степи уже начинал гулять прохладный ветерок, в некоторых домах уже горели огни. Часовые на позициях силовиков стали готовится к ночной страже. Где-то в глубине посёлка играла музыка, как будто и не было ничего, не было одиноко стоящих и дымившихся «БТРов», не было трупов, не было Николая.