Пылающий мост
Шрифт:
Оставшись наедине с Дайнити Нераем, мудрый Вегонаба не смог скрыть одобрительной улыбки – иногда и до государя кое-что доходило.
– А ты, того... докладывай обстоятельно. Чтоб мне не приходилось расспрашивать, как кумушка на ярмарке, это... сплетничает.
Первый советник оценил крайнюю степень потрясения: понтифик прибег к сравнениям...
– Великий!..
– Стой! – замахал руками Нерай. – Ты без титулов, ты о заговоре и красочно... это, с воодушевлением... – Имелось в виду – с подробностями.
Вегонаба понял правильно.
Он приблизился к государю, не спрашивая,
– Я служу тебе двадцать лет, Дайнити, – внезапно сказал он.
И понтифик поразился тому, что голос у Вегонабы, оказывается, тяжелый, низкий и без визгливых ноток восторженного щенка.
– И твоему отцу я служил двадцать пять. Я всякого повидал за это время, но никогда мне не было страшно. Нам ведь повезло, государь. Не знаю, насколько ты это ценишь, но нам несказанно повезло в том, что мы родились в Хадрамауте. С нами не воевали, потому что мы нужны всем, и вплоть до вчерашнего дня я был уверен в нашем будущем. Оно было блестящим, оно было завидным. Я многие годы выстраивал основу еще большего процветания. И все рухнуло, в несколько часов рухнуло с треском. Я боюсь, Дайнити.
Вегонаба закрыл лицо руками. И в такой позе сидел несколько долгих минут.
– Я старше тебя на пятнадцать лет, Дайнити. Не очень много, но все же достаточно, чтобы чувствовать ответственность за тебя и твою страну. Я служил тебе с честью, верно?
– Верно, – кивнул понтифик.
– Сейчас я не могу ничего посоветовать. Ты должен решать сам. Я знаю, как тебе будет сложно принимать решение единолично, но нет сейчас в Хадрамауте того человека, который бы посмел вмешаться.
– Почему? – спросил Дайнити немеющими губами.
Он никогда в жизни ничего не решал, только скреплял своей подписью бесчисленные бумаги, в содержании которых практически не разбирался.
– Нет ответа, – прошептал Вегонаба. – Ни на один вопрос из тех, что я задаю себе, нет вразумительного ответа. И я не решаюсь что-либо посоветовать тебе, государь.
– Тогда выскажи мнение, – потребовал Дайнити Нерай.
– Не призывай на службу ни одного мага. Без них мы еще как-нибудь обойдемся, с ними – не выживем.
– Неужели так... это... опасно?
– Считай, что история с Йа Тайбрайя – всего лишь досадное недоразумение, предисловие, проба. А вот дальше будет по-настоящему страшно и опасно.
– Откуда ты сведения взял? – Понтифик напрягся, чтобы четко произнести эту фразу.
Вегонаба горько усмехнулся – он мог бы очень много рассказать своему владыке, да времени почти не осталось.
Хадрамаут, как ни одна другая страна в мире, нуждался в информации. Разумные сановники уже давно поняли, что дороже всего стоят сведения, подчас дороже золота. И очень часто – столько, сколько целая жизнь. Выживает тот, кто располагает информацией, поэтому шпионам и осведомителям платили много. Еще больше платили тем, кого в народе называли Мудрыми – людям, которые располагали информацию в нужном порядке, делали выводы и прогнозы на будущее.
В Хадрамауте издавна не доверяли магам.
– При дворе
Понтифик поморщился. Переход к активной жизни оказался болезненным и неприятным.
– Колумелла – это в Аллаэлле? – спросил он, стыдясь впервые собственного незнания.
– Нет, Дайнити, – мягко сказал Вегонаба. – Это король Мерроэ. Аллаэлла западнее и больше, – добавил после паузы.
– Что нам с их споров?
– Еще немного, и Зу-Л-Карнайн начнет войну с Мерроэ. Или, во всяком случае, не станет доверять Колумелле. А с севера двигаются войска варвара Самаэля. Очень скоро мир узнает о нем и ужаснется. Я не знаю, кто защитит Хадрамаут в этой войне.
– С Хадрамаутом не воюют! – в ужасе всплеснул руками Дайнити.
– Мир пришел к своему концу, – размеренно и четко сказал Вегонаба. – Наши астрологи, мудрецы и чародеи-отшельники, жрецы Йа Тайбрайя и Иабарданая – все в один голос твердят, что судьба Арнемвенда взвешена и решена. Никто ни за что не ручается.
– Неужели нет выхода?
– Есть. Не выход, а крохотный шанс, та самая соломинка, за которую цепляется утопающий, – Запретные Земли. Точнее, Повелительница Запретных Земель, Древняя Богиня Истины и Суть Сути, Великая Кахатанна.
– Кто это сказал?
– Все, государь. Древнее предсказание, книга Таабата Шарран, написанная мудрецом и магом Олоруном и не сохранившаяся целиком, гласит, что она сначала уйдет с Арнемвенда, а затем вернется назад – и суть ее станет иной.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Это нужно тебе, Дайнити.
– Вот что. – Понтифик выгрузил свое тело из глубокого кресла и нервно зашагал мимо камина, взад-вперед.
Вегонаба даже привстал при виде такого зрелища.
– Вот что, советник, – внезапно сказал Дайнити. – Решать все равно тебе. Я слишком глуп и слишком мало знаю о том, что происходит в мире, чтобы доверить мне серьезную работу. Мне жаль и мне очень стыдно, но жалость и сожаление ничего не дают нам. Ты должен попытаться – я понимаю, Вегонаба, как это непросто, – но ты должен попытаться научить меня всему, что я должен был уметь с самого начала... Что с тобой? Ты плачешь?
Утром следующего дня Нингишзида топтался возле дверей, ведущих в личные покои своей богини, исполненный сомнений и колебаний. Каэтане предстояла очередная дальняя дорога, и он прекрасно понимал, что ей бы хотелось оставить позади себя спокойную страну, решенные проблемы и не волноваться о том, что там происходит ежечасно и ежеминутно. Исходя из этих соображений не стоило бы рассказывать ей о человеке по имени Аннораттха, тем более что и рассказывать-то было особенно нечего. С другой же стороны, только Каэ и могла полностью разрешить его сомнения, определив, является ли этот странный паломник другом или союзником врага. Пока Нингишзида взвешивал все «за» и «против», Каэ успела уже проснуться, посидеть перед зеркалом в свое удовольствие, одеться и уже выходила из опочивальни, когда натолкнулась на своего верховного жреца.