Пылающий остров
Шрифт:
Министр поднялся.
— Все в порядке! — сказал он, обращаясь к профессору Кленову. — Пойдемте, Иван Алексеевич.
Накинув на себя плащи с капюшонами и закрыв глаза очками, Сергеев и профессор Кленов вышли из телевизорной будки.
Сразу же их запорошило песком. Их ждал закрытый автомобиль на гусеничном ходу. Говорить стало возможно только после того, как захлопнулась дверь.
— Так. Ну, теперь я выслушаю вас. Спасибо, профессор, что прилетели, не побоялись урагана. Итак, будете сами руководить установкой аккумуляторов! С покрытием аккумуляторов защитным слоем вы справились
Профессор, который полчаса назад прибыл на Аренидстрой, сказал, заметно волнуясь:
— М-да!. Совершенно верно… Считаю необходимым выразить свое восхищение предельной организованностью, каковую повсеместно я встречал и которую ощущаю как отличительнейший признак нашего времени. Это совершенная утопия, осмелюсь вам доложить, когда в течение десяти минут все силовые ресурсы наших стран переводятся на служение единой цели.
— Так. Теперь сообщайте о последних опытах с новым защитным слоем.
— М-да!.
– сказал Кленов, навертывая на палец бороду. — Защитный слой без ради-дельта, с заменителем Садовской, найден… Все мои сомнения опрокинуты, имею честь это доложить… но…
Сергеев мельком посмотрел на профессора, который, глядя в землю, продолжал:
— Может быть, это и старческое упрямство, но не доверяю я заменителю Марины Сергеевны… — профессор, держа руку у сердца, болезненно поморщился, — не доверяю… Это ведь не радий-дельта, а только изотоп его. Нестойкий он, Василий Климентьевич, как я уже вам говорил об этом! От сотрясения при выстреле он может распасться… М-да! А результат вам должен быть ясен. Вся энергия мгновенно превратится в тепло!
Автомобиль проезжал мимо сооружений Аренидстроя. Они были расположены правильным, исчезающим за горизонтом полукругом.
Каждое из них далеко идущим клинообразным забором вдавалось в пустыню. Словно фантастический ледорез, разбивал этот забор струю ураганного песка и вел ее вдоль гладких высоких стен, отводя далеко в сторону.
За такими заборами в относительном спокойствии заканчивалось строительство электрических орудий.
Странными, устремившимися вверх железнодорожными мостами, смотрели в песчаное небо ажурные конструкции. Поблескивали желтизной широкие токопроводящие пути, еще не везде закрытые серыми тяжелыми полукольцами электромагнитов. Глубоко в землю уходили амортизационные устройства, которым надлежало принять на себя удар, по силе не уступающий сильнейшим землетрясениям, удар, из-за которого батарея строилась в столь пустынном месте.
— Итак, Василий Климентьевич, если снаряд, начиненный энергией аккумулятора, покрытого новым защитным слоем, разорвется в стволе или только вылетев из орудия, вся энергия, запасенная нами за долгое время работы электростанций, погибнет. М-да!. И я осмелюсь выразить сомнение, успеем ли мы вновь восполнить ее. Риск велик, Василий Климемтьевич. М-да!. Очень велик. Энергию погубим, а цели не достигнем…
— Так, — сказал министр, откидываясь на подушки. — Ваши опасения очень серьезны.
— Да, они велики, Василий Климентьевич.
— Вы знаете о его исчезновении, об оккупации Дании межнациональными войсками. Мы добиваемся разрешения произвести обыск Ютландского замка. Могу вас заверить, профессор, что все необходимое для спасения мира будет сделано, и если радий-дельта существует, он будет передан в руки наших ученых.
Автомобиль остановился перед уходящей вверх эстакадой, вдоль которой прокладывался путь будущего сверхдальнего снаряда.
— Все это так, Василий Климентьевич, но все же на сердце у меня неспокойно. Разорвутся наши снаряды сразу после вылета… Нестойкий элемент у Марины Сергеевны… М-да!. Что же тогда?
— Что тогда? — переспросил задумчиво Сергеев. — Тогда пещеры…
Профессор нервно пожал плечами и снова схватился за сердце:
— Разве это выход? Не лучше ли погибнуть всем, чем спасать какую-то горсточку людей, обреченных на жизнь без прогресса?
Министр серьезно, может быть, несколько сурово, посмотрел на Клёнова:
— Вот у нас с вами, Иван Алексеевич, нет детей, а у каждого из нас мог бы быть сын…
Кленов низко опустил голову и не видел, какими печальными стали глаза у Василия Климентьевича. Сергеев продолжал:
— Вот тогда вы поняли бы, что если не вы, то сын ваш должен жить!
— Но жизнь без солнца, без неба — это жизнь в гробу!
— Мы бьемся за наше солнце, за наш воздух для всех людей, и мы победим! — решительно сказал министр.
Кутаясь в плащи, они вышли из автомобиля. Перед ними стоял худой, с провалившимися щеками полковник Молния.
Глава V
УДАР ВГЛУБЬ
Вельт, наконец, опустился в кресло. Он долго ходил по кабинету и теперь, усталый и злой, раздраженно позвонил. Появился слуга. У него были ввалившиеся щеки, и он дышал так, словно болел астмой.
— Позвать ко мне дряхлую скотину. Приехал он наконец?
Слуга замер в испуге. Кого имел в виду мистер Вельт?
— Ганса! Подать сюда этого старого идиота!
Слуга попятился.
— Мистер Шютте ждал вашего вызова, сэр… — прохрипел он.
Вельт встал из-за стола. Видимо, он чувствовал себя скверно. Дышал юн тяжело, прерывисто.
В дверях показался Ганс, сразу загородив их своей фигурой.
— Ну? — сказал Вельт, смотря на Ганса из-под сморщенного лба. Кислородная маска глушила его и без того глухой голос.
— Да, босс, — ответил Ганс.
— Что вы можете мне сообщить? — начал Вельт раздражаясь.
— Что я могу вам сообщить, босс? Вот жена у меня задохнулась… умерла… — произнес Ганс отсутствующим голосом.
— Вот как?
— И сын меня бросил… Он не захотел иметь со мной ничего общего…
Странно было слышать, как дрожал могучий бас гиганта.
— Довольно! — прервал Вельт. — Меня мало интересуют ваши семейные дела!
— Концерн спасения завладел всем производством кислорода. Никто не мог достать кислородной маски для нее… пока я был с вами… Вот она и умерла…