Пыльца
Шрифт:
– Что?
ПОД МОЕЙ ПАНЕЛЬЮ ШЕСТНАДЦАТЬ ШТЕКЕРОВ. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ВЫКЛЮЧАЙ ИХ.
– Я ничего не трогаю.
Глазами она снова впилась в дорогу, но через каждые две секунды отрывается посмотреть, как там дела у пассажира. Он выглядит, как умирающая рыба под стеклом.
ЛУЧШЕ НЕ ВЫКЛЮЧАЙ ЭТИ ШТЕКЕРЫ, БОДА, ПОТОМУ ЧТО ЧЕРЕЗ НИХ К ТЕБЕ КОННЕКТИТСЯ СВИЧ. ТЫ ЖЕ НЕ ХОЧЕШЬ ОСТАТЬСЯ БЕЗ КОЛУМБА?
– А что будет с тобой?
НЕ ПЕРЕЖИВАЙ ЗА МЕНЯ.
Колумб появляется онлайн, в системе пылают его слова:
ТЫ ЧТО, ОПОЛОУМЕЛ, ИКС-КЭБ ФАЭТОН? ПО СВАЛКЕ СКУЧАЕШЬ?
ДЕЛАЮ, ЧТО МОГУ, КОЛУМБ. ВСЕ, НА ЧТО Я ТОЛЬКО СПОСОБЕН.
Бода улыбается.
– Я в деле, Тошка.
Она тянется вниз, под панель, где к машине подключены
Но его голос дрожит, Бода это чувствует. Она снова тянется под панель за вторым штекером, настраиваясь на гонку на ручном управлении. Фаэтон зовет ее на убывающих волнах, его голос все темнее и темнее, буквы исчезают с ее такси-визора.
НЕ ВОЛНУЙСЯ ЗА МЕНЯ… БОДА… ТЫ ЖЕ НЕ БУДЕШЬ… БОДА… НЕ… НЕ ВОЛНУЙСЯ… НЕ…
Не обращая внимания на тающий голос, хотя он ее просто убивает, она отключает девятый разъем. Тут на сцене снова появляется Колумб.
ЛАДНО, БОДА. ДАВАЙ РАЗМЫШЛЯТЬ СПОКОЙНО. ЭТОТ ФАЭТОН ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ.
– Поживем – увидим. Тринадцатый штекер.
ТЫ НЕ ОСТАВЛЯЕШЬ МНЕ ВЫБОРА.
– Да ну? Четырнадцатый штекер.
БОАДИЦЕЯ ДЖОНС, ОТНЫНЕ ТЫ УДАЛЕНА ИЗ СПИСКОВ ОСОБО ДОВЕРЕННОГО ПЕРСОНАЛА ТРАНСПОРТНОЙ КОМПАНИИ. ВСЕ НЕВЫПЛАЧЕННОЕ ЖАЛОВАНИЕ НЕМЕДЛЕННО БУДЕТ ПЕРЕЧИСЛЕНО В ТВОЮ СИСТЕМУ.
Бода видит на своем счетчике грустно светящиеся голубым 227.60.
Пятнадцатый штекер…
ПРОЩАЙ, ДРАЙВЕР БОДА. ПРИЯТНО БЫЛО С ТОБОЙ РАБОТАТЬ.
Прощальные слова Колумба повторяет эхом слабеющий голос Тошки…
ПРОЩАЙ… БОДА… ПРИЯТНО БЫЛО… РАБОТАТЬ… МОЖЕТ, ПОСЛЕДНИЙ ШОК ПЕРЕД ТЕМ, КАК Я ИСЧЕЗНУ?
Бода включает шокер в пассажирском отсеке. Оглушающее напряжение. Машина вспыхивает. Когда в пассажира вонзается молния, он вскрикивает, а потом падает, гаснет…
ПРИЯТНО БЫЛО РАБОТАТЬ С ТОБОЙ… РАБОТАТЬ С ТОБОЙ… ПРИЯТНО…
Фаэтон скользит и останавливается. Треснувшее лобовое стекло ослеплено дождем! Сверху на бетонных колоннах тянется Манкуниан-вей. Машины разгоняются. Бода вытягивает шестнадцатый и последний штекер.
Бода – хозяйка машины. Одна-единственная.
Время 7:42 утра, и с манчестерской картой что-то творится. Все дороги в икс-кэб-системе скрутились в тугие петли, привычные переходы разорваны, всюду новые формы. В системе находилось две тысячи машин, связанных друг с другом. Теперь там осталось тысяча девятьсот девяносто девять разорванных связей. Такую мутацию вызвало исчезновение из Улья одной-единственной машины, потому что часть – это целое. Система целостной структуры. Иксеры по всему городу думали, что приехали по нужному адресу, но на них градом сыпались жалобы и отказы платить, потому что такси оказывалось в неправильном месте. Колумб чуть не тронулся от растерянности: он не знал, что делать дальше. Он заболел. Словно в его теле поселился вирус. Эта тварь Бода вышла из Улья. Еще никто так не делал. Колумб уже в убытках, за несколько минут – девяносто семь входящих жалоб. На икс-кэбы никогда не жалуются! Господи-такси! Колумб оказался перегружен, он чувствовал, что сам виноват во всех проблемах. Если бы он не попытался избавиться от Боды. Если бы не позволил своему одному проценту человека принимать решения. Невзирая на опасения, он выводит онлайн видимость своей прежней сущности. У него есть сохраненная карта, слава Берликорну, но доступ к ней – вопрос времени, которого нет. Он уже начал процесс, одновременно лично отвечая на все жалобы. На загрузку новой карты ушло даже меньше пятнадцати минут. Это была старая копия, наследие первых иксерских лет, и в ней полно пробелов и ошибок. Ничего, пока потянет.
Когда старая карта установлена и запущена, он вызывает все такси и говорит им, что можно снова развозить пассажиров, а потом объявляет, что сегодня будет день нулевой таксы; каждый может бесплатно проехать куда пожелает. Никаких платежей
БЛЯ! ПОЧЕМУ Я ДАЛ ЭТОЙ СУКЕ…
Колумб ненавидит злость, она слишком отдает человеческим поведением. Еще ничего не кончено. У него всего шесть дней до того, как из Вирта придет новая карта. Персефона – скороцвет. Шесть дней, за которые надо найти потерянную машину и заткнуть рот Боде.
Раз и навсегда.
ЧЕРТОВ ИМБЕЦИЛ-УБИЙЦА! ГОСПОДИ-ТАКСИ! ОН ДОЛЖЕН БЫЛ УБИТЬ ЕЕ, А НЕ ОТКРЫТЬ ЕЙ ДОРОГУ ИЗ КАРТЫ!
На этом проблемы не кончаются: теперь, когда Фаэтон вышел из икс-кэб системы, он стал просто еще одной машиной на дороге. Свич может отследить машину в городе, но не может говорить с ней. Не может управлять ею. Фаэтон стал свободным радикалом. Мавериком. Естественно, местонахождение машины известно: пересечение Аппер Брук-стрит и Манкуниан-вей. Колумб послал туда четыре машины. И у него еще есть адрес Боды в базе: Дадли-роуд, Уоллей Рендж. Туда он шлет еще две машины, держать это место. Еще три машины – к Александра-парк, на случай, если Бода решит посетить последнюю точку прибытия черного таксиста.
Все точки накрыты, Боду загоняют, но в глубине своих перекрестков Колумб чувствует, как потеря разъедает его дорожную душу.
Бода вытаскивает бесчувственное тело пассажира из отсека, потом снова забирается в Тошку. Она колдует над управлением, и в конце концов машина трогается. Дорога отстойная, машина под ее пальцами мотается, как голова больного. Только проехав пятьдесят метров, Бода понимает, что не знает, где находится.
Словно бродяга только что приехал в новый город – внутренняя карта Боды мертва и похоронена. Первый раз за девять лет она заблудилась. Потерявшаяся девочка. И от этого ощущения дрожат руки на баранке» Она поворачивает машину на боковую улицу и останавливается. Она пытается понять, что это значит, но в ее мозгу нет знания. Нет вариантов. Карта на голове болит там, где ее процарапала пуля, и она трет раненые улицы. На пальцах кровь. Слабый свет на лобовом стекле – и дрожащие слова:
ОПЯТЬ ПРИBET, БОДА. ХА-ХА-ХА.
– Тошка! Это ты?!
ТЫ ОТ МЕНЯ ТАК, ПРОСТО НЕ ОТДЕЛАЕШЬСЯ. ПОЕХАЛИ, ДЕТКА, По ее лицу пробегает улыбка; без ее кэба иксеры в Улье тоже потеряют ориентацию. Наверняка Колумб раздобудет резервную копию, но пока Бода может спокойно путешествовать. Может, у нее есть всего несколько минут, но больше ей и не надо. Забыв о боли, Бода тянется за своим рюкзаком и достает оттуда потертый, древний атлас Манчестера. Находит в содержании Клоук-стрит, определяет свое местоположение, а потом просматривает первые страницы с общей картой Манчестера. Ее глаза останавливаются на месте, под названием Уоллей Рендж. Рождается связь. Ее дом. Ее маленькая комнатка с плакатами Кида Блисса и разбитыми бутылками из-под «бумера». Через пятнадцать секунд она разворачивает кэб и едет назад по Манкуниан-вей к Уоллей Рендж. Она не знает пути даже от А до Б, не говоря уже об от А до Я, но с картой, положенной на панель, она наверняка найдет нужную дорогу. У нее в голове звучит голос Тошки, как он умудрился это сделать?
У НАС ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ, БОДА.
– Надеюсь.
– СПОКОЙНО, СПОКОЙНО.
Тошка едет сам, вперед по улице, вираж за виражом.
В воздухе что-то, что Бода никак не может опознать, присутствие чего-то тяжкого смешивается с ее болью. Хорлтон-роуд, в пределах видимости гонятся за ней четыре икс-кэба. Руки по-прежнему лежат на руле, но в носу начинает свербеть, на глаза наворачиваются слезы. Запах цветов идет войной на ее ноздри. Она хочет чихнуть. Это словно заряд пороха, забитый в нос…