Пыльца

Нун Джефф

Здесь Крекер ждет.

Вокруг Колумба разворачивается город, расходится лучами из центра его сознания. Это Улей Манчестера. Последние несколько часов у Колумба были проблемы. Во-первых, в его сердце застряла пуля из Реала, выпущенная Белиндой. Это неприятно, не больше, но сейчас ему совсем ни к чему отвлекаться. Все, что ослабляет его, – ослабляет карту. К тому же из-за этого ублюдка Гамбо против него, похоже, ополчился весь город. Естественно, иксеры остались верны до последнего, просто люди больше не хотят на них ездить. Ну, это изменится, когда новая карта будет готова; никуда не денутся, придется ездить, и Колумб получит немало денег. Сканируя карту, он видит шефа полиции Крекера, как тот едет по Ардвику; коп-волна Крекера переведена в стелс-режим. Что там задумал этот дурачок? По идее, он должен обеспечивать безопасность Персефоны. Должен вернуть назад такси-беглянку. Колумб не может действовать, пока этой машины нет.

Еще он видит вирткопа по имени Томми Голубь. С ним теневой коп Джонс, женщина, которая вчера влезла в его дела. Что там с этим Крекером, он что, не может держать игроков под контролем? Ему отказала его природная дальновидность? Джонс и Голубь едут в одной машине, и тоже в Ардвик. Что там такое? Колумб рассчитывает совместные траектории Крекера и Голубя и получает точку их пересечения: Ботодом. Этот коп, как там его звали, ПиСи Бретингтон, несколько минут назад тоже спрашивал про Ботодом. И еще эта новая дорога, Земляничные поляны. Зачем Совет ввел в систему новую дорогу девять лет назад, а потом так ее и оставил? Ни домов, ни построек, вообще ничего. Из-за этих раздумий Колумб просматривает Земляничные поляны в увеличении. Нет ничего: улица пустынна. Колумб вызывает власти, соединяется с неким Дэвидом Гледдерсом из Отдела градостроительства. Гледдерс не сразу признает Колумба, жалуется, что слышал о нем кучу гадостей. Колумб посылает по перу в ратушу выжигающую волну.

– Черт! Ты что творишь? – кричит Гледдерс. – Больно же.

ДАЛЬШЕ БУДЕТ ТОЛЬКО ХУЖЕ, ДОРОГУША.

– Что тебе надо?

Колумб просит Дэвида проверить новую улицу под названием Земляничные поляны, заложенную девять лет назад.

– В смысле, как в «Битлз»? Уважаю «Битлов»!

КОНЧАЙ ПИЗДЕТЬ НЕ ПО ТЕМЕ, ВОЛОСАТИК!

Дэвид возвращается с отрицательным ответом: такой улицы в списках нет. Колумб благодарит его и снова увеличивает Земляничные поляны. На краях карты что-то зудит, Колумб никак не может разобрать, Вызывает все улицы, построенные после Полян, обнаруживает, что все они уже забиты жильем и бизнесом. Единственная пустая – Кривая дорожка, заявленная только вчера. Он снова переходит на Поляны и делает суперувеличение; это съедает память у системы икс-кэбов, но драйверам придется смириться. Земляничные поляны еще больше приближаются к Улье-разуму. Колумб сейчас живет внутри всех чисел, составляющих улицу. На него падает холодная тень, рожденная на гранях формулы. В сознании он может пройти по всей пустынной улице, но на некоторых числах чувствуется легкий шум. Колумб делает еще одно увеличение, вытягивая больше ресурсов икс-кэбберской системы, и находит на карте крошечную зону тьмы. Еще увеличение – но узелок никак не сдается; похоже, вокруг этой темноты стоит кондомный барьер. Колумб не может прорваться к знанию. Это огромный удар по его самолюбию – до этого момента он думал, что владеет всей картой. Снова пытается прорвать барьер. Ничего. Пустота. Тьма. И тут иксеры начинают требовать больше ресурсов. Свич велит им спокойно подождать, пока он решит проблему. Снова увеличивает Поляны. Выбирает ближайшую свободную машину, записанную как «Золотая лань», и посылает ее за мнимым пассажиром на Земляничные поляны, За пятнадцать секунд такси добирается туда и сообщает:

– Тут никого нет, Свич. Вокруг одни поля. Нет никакой дороги. Куда ты меня послал?

Колумб просит драйвера постоять на месте, пока он снова увеличит карту. Земляничные поляны зарегистрированы на карте как ответвление Вересковой дороги в Рамсботтоме, в забытой богом деревушке на северной границе. Колумб дает драйверу точные координаты Земляничных полян и просит проехаться по всей улице.

– Здесь только трава, говорю тебе, – отвечает драйвер. – Ты хочешь, чтобы я ехал по траве?

ДАВАЙ, БЕЗ РАЗГОВОРОВ, – отвечает Колумб и потом наблюдает на карте, как икс-кэб медленно прокладывает путь по несуществующей улице Земляничные поляны. Машина доезжает до того места, где числа начинают шуметь, и исчезает. Колумб паникует, вызывает драйвера на волне, в ответ – тишина. Колумб еще не решил, что делать, и тут машина появляется снова, на другой стороне шума. В системе звенит голос драйвера:

– Господи, Свич! Что это было? Все отказало! Я вызывал тебя, а ты не отвечал. Вся блядская карта не отвечала!

Колумб приказывает драйверу успокоиться и снова вернуться в эту темноту. Драйвер начинает возмущаться, но Свич напоминает ему иксерский кодекс верности: отправляться в путь, куда бы ни вела карта.

И В ЭТОТ РАЗ, – говорит Колумб, – СТРЕЛЯЙ ИЗ ВСЕХ ПУШЕК.

– Что?

ДАВАЙ, БЕЗ РАЗГОВОРОВ.

Такси возвращается в темную область карты, и Колумбу приходится подождать несколько нервных секунд: наконец, из темного узелка начинает вырываться пламя. Свич рассчитывает траекторию всех зарядов: каждый из них слегка отклоняется от расчетного пути. Колумб движется сквозь формулу, возвращая расчетную траекторию к фактической. Числа

начинают крошиться. ЕСТЬ! Колумб запрашивает имя икс-кэба в этой зоне, получая в ответ «ВОЗОЛОЛТАШЕЯБНЫЙ АВТОЛБУСАНЬ». Накладывает фильтр, вычитает слова «Золотая лань», в остатке – Волшебный Автобус. КЭБ-БОЖЕ! Это имя машины Гамбо Йо-Йо, которая, как считается, летает по воздуху. И Волшебный Автобус питается знанием Свича, теперь он это чувствует. Волны системы-Улья просачиваются в форму нарушителя. Колумб выделяет пустую улицу и нажимает кнопку «удалить» в своей голове. К его восхищению, улица не исчезает, а съезжает по карте к ардвикской промзоне. Там улица оседает около весьма популярного в последнее время Ботодома, а потом пропадает. Волшебный Автобус стоит около Ботодома, того самого, о котором недавно спрашивали копы.

ЗДЕСЬ-ТО И ЖИВЕТ ГАМБО ЙО-ЙО.

Потом Свич движется по карте; пока не находит Кривую дорожку, последнее добавление к сети. Находит там еще один темный узелок. Вызывает Дэвида из ратуши, получает «не было такой загрузки» и начинает искать пути внутрь этого незаконного кондома. На этот раз ему хватает пяти секунд, чтобы получить имя «Фаэтон». Он проделывает то же самое «выделить – удалить», как и с Полянами, и смотрит, как Кривая дорожка движется через карту и оседает позади Ботодома. Фаэтон припаркован около Волшебного Автобуса.

ПОПАЛАСЬ, МАШИНА-БЕГЛЯНКА!

Схема завершена.

6:19 утра.

Содержание пыльцы достигает 2000.

Колумб вызывает кнопку с надписью «ЦВЕТОЧНАЯ КАРТА БЕРЛИКОРНА» в своем Улье-разуме, и нажимает ее.

Активация…

По всей улице, где мы ехали, люди наполняли носы пыльцой и разбрызгивали вокруг послания наслаждения. Я видела целующихся любовников. Последнее время люди не целовались, боялись худшего; нежно потереться друг о друга респираторами – на большее мало кто отваживался. Теперь молодежь снова делила дыхание, вопреки всему отпустив на волю страсть. Я повернула на Эштон Олд-роуд, справа от нас, проплыли омерзительные дворцы гибнущей промышленности. Люди танцевали на крышах заброшенных домов, посреди растущих там цветов. Ликующее чихание. Лучи раннего утреннего солнца прочертили радугу в облаке приветственных соплей…

Ааааааа…

Аааааааааааааааа…

Ааааааааааааааааааааааааааа…

Воздух сжался в тугое мгновение ожидания. Влажное и скользкое было оно, это мгновение, и солнце, казалось, по краям поросло шерстью, слипшейся в иглы. Словно огромный шар золотой пыльцы, висело оно там, над горизонтом.

Затишье перед…

И когда мы с Томми Голубем ехали по Олд-роуд в Ардвик, на тайную квартиру к Гамбо, я услышала звук миллионов вздохов. И взрыв. Взрыв слизи.

Шторм…

На часах в машине было 6:19 утра. Содержание пыльцы – 1999. Щелчок, цифры меняются – и неожиданный, жестокий взрыв. Солнце содрогнулось; «Комета» накренилась.

– Ничего себе… – послышался голос Тома.

Чихобомба.

Аааааааааааааааааааааапппппччччччччххххххххххиииииииииииииии!!!!!!

Пять, и десять, и пятьдесят раз.

Койот слышит мощное чихание. Он лежит в двух метрах под землей, но звук долетает даже туда, пробуждая Койота от черно-зеленого покоя. Слизь тяжелым дождем обрушивается на его могилу и памятник. Приглушенный взрыв заставляет дрожать корни и червей вокруг него. Койот – сам корень. Похоже, снова пришло нужное время года, сезон плодов. Он начинает расти. Чих пробуждает его потоки. Он собирает свой мозг из ганглиев твердых корней, переплетенных в тугой комок: корни связаны в единую систему и передают информацию через сок.

Но его заставляет расти не только чихание. Кто-то еще побуждает его проснуться. Чье-то скрытое присутствие.

Он не знает, кто он, что он, где он и даже зачем он. Только то, что он хочет выбраться из этой деревянной коробки.

Это несложно.

Он соединяет свои клетки с клетками гроба, принуждая доски раскрыться, подобно цветку. Он и есть цветок. Он должен вырваться на воздух, к солнечному свету. Ему необходим рост.

Стебель Койота проталкивается через почву и вырывается на поверхность. Его встречают только пробивающееся сквозь туман солнце и брызги соплей из города. Сойдет. Койот глубоко впивается в землю, ощущая, как его пятнистые лепестки разворачиваются на свету. Койот испытывает самое странное желание в своей жизни: он хочет пчелу. Кого-нибудь, кто соберет пыльцу с его шерсти, с его лепестков. Лепестки? Шерсть? Он сам не знает, что он такое. Лепестки и шерсть. Сойдет.

Все больше и больше его стеблей выбирается из грунта. Они объединяются в зеленые ноги. От стеблей ветвятся цветы, черные и белые лепестки, сцепившиеся в форме прежнего тела Койота. Где-то в дебрях его растительного сознания сохранилась модель; из лепестков собирается идеальная копия того, чем Койот был раньше. Его тело – комбинация флоры и фауны, цветы и плоть пса. И человек. Глубоко в этом букете спрятан тонкий след человеческой сущности. Он концентрирует все внимание на этой частичке. Это то, чем он должен стать.