Пыльные слезы
Шрифт:
Ты отчасти знаешь правду. Ты знаешь, что у нее была сильная тень, Элементаль обливиса. Ты не знаешь, что Одиль поднялась до высот своей славы, потому что управляла силой не одной великой тени… а двух.
Скажешь, невозможно? Так должно быть. Так и было бы, если бы не корона.
Ты знаешь, что такое эйтр. Могла даже видеть раз или два — редкость, металл, что дороже золота или серебра. Как другие металлы, ему можно придавать облик, но он выносливее железа, его не сломать. А еще… верят, что он жив. Жив в таком плане, что смертным разумам сложно это осознать. И из-за того, что
Эту тайну поняли старые ремесленники, захваченные тенями: ведьмы, которые изучали эйтр и научились создавать предметы, инструменты, сокровища. Сокровища, в которые они помещали теней и привязывали их силы.
Последним таким мастером эйтра был Моваль. Ты знаешь его имя, я немного рассказывала тебе о нем. Моваль Великий, тиран-император, когда-то правивший всей Голией. В юности его захватила та же тень, что сейчас в душе Жуткой Одиль. Но он нашел способ увеличить свои силы в сто раз.
Он создал обруч из эйтра — корону. И с помощью обливиса, которым управляла его тень, он добрался до Прибежища и поймал другую тень. Еще одного Элементаля обливиса, как близнеца тени в нем. Он заточил ее в короне из эйтра.
Когда Моваль носил ту корону, он соединял силу двух теней, становился подобным божеству. Он стал Мовалем Великим и правил всей землей триста лет, да, дольше, чем Одиль. Только сам святой Эвандер, вдохновленный волей Богини, остановил его.
Ты знаешь легенды о Святом. Одни из них правда, другие — миф, а есть нечто между. Они сейчас не важны.
Ты должна знать, что после падения Моваля корона из эйтра, в которой заточена тень, была помещена в глубокое темное хранилище, скрытое ото всех, кроме Эвандера и его верных советников. Они думали уничтожить ее, но… не смогли себя заставить.
Видишь ли, Моваль натворил много зла, но одно было хорошим: с общей силой двух теней он отделить тень от души и убрать ее из тела-носителя. Не вредя самому носителю.
Подумай, Айлет. Подумай, что эта сила означала для Ордена Эвандера. Для мира! Людей можно было спасти от теней, не убивая. Даже рожденных с тенями… сила Моваля позволяла разрезать и те связи, не вредя носителю.
Ты была венатрикс мало времени. Даже так ты понимаешь. Никто из нас не радуется нашей работе. Мы верим в спасение душ, но мы горюем по жизням, которые обрываем ради этого. Если души можно было бы спасать, не теряя жизни… это все изменило бы. Навеки.
Но силой в короне мог управлять лишь тот, в ком тень-близнец. Когда Моваля одолели, ему дали жестокую смерть, и его тень сбежала в нового носителя. Началась охота. Эвандерианцы искали ту тень. Но прошло больше восьмидесяти лет, пока ее нашли и привели в один из старых каструмов.
Тогда выбрали достойного эвандерианца, чтобы он принял тень в свое тело. Годами он учился, как управлять обливисом. Когда великие лидеры нашего Ордена посчитали его готовым, принесли корону, чтобы он попробовал соединить тени и получить силу.
Он умер мгновенно. Они опустили корону на его голову, он умер. И все в радиусе десяти миль умерли с ним от вспышки обливиса.
Многие годы спустя попробовали снова. И снова. Три раза Орден обучал достойного кандидата, чтобы он носил корону Моваля. Три раза была катастрофа. Всю надежду потеряли. Корону спрятали. Ту тень поймали и заставляли существовать в маленьких зверях годами — мышах, зайцах, воробьях. В том, что не могло стать эффективным оружием.
Фасматоры продолжали изучать корону, и было решено, что Моваль привязал ее к крови тела носителя. Только он или один из его наследников мог управлять короной и выжить. Но было уже поздно. Семья Моваля Великого давно была утеряна… так думали.
А потом появилась женщина, Элина, венатрикс Дарканд, которая поверила, что ее послала сама Богиня. Она посвятила жизнь поиску наследника Моваля. Многие смеялись над ней, насмехались над ее глупостью. Они уже не смеялись, когда однажды она прибыла в свой каструм с девушкой. Девушкой по имени Одиль ли Мовалис.
Я не знаю, конечно, детали. Но мы можем догадаться. Одиль учили в Ордене. Ей дали Элементаля обливиса, научили владеть его силами. Она проявила верность святому и Богине. Все это время совет следил за ней, изучал ее и молился. Элина Дарканд годами отстаивала свою протеже. Ее письма сохранились, их можно прочесть в библиотеках каструмов. И в конце…
Они опустили корону на голову Одиль. И разрушений было больше, чем раньше. Но когда облака обливиса рассеялись, и стало видно развалины, Одиль стояла целой в центре. Она выжила.
Но уже не была храброй и верной венатрикс, какой ее описывала в письмах Элина Дарканд. Эта женщина переродилась. Она вышла из облака Жуткой Одиль, монстром, бедой для народов. Она разбила храм Богини, силой двух теней воздвигла Дулимуриан из ничего. Город из чистого облидита, черный, жуткий и красивый.
Ты знаешь, что случилось. Эту часть я тебе рассказывала — как она мучила Перриньон два века, как вызывала захваченных тенью к себе и собирала армию, которую Орден Эвандера не смог бы победить. Последовали долгие и кровавые годы.
А потом появился Избранный король.
Фендрель направил брата к этой роли из пророчества. Вдохновленный видениями и пророчествами, Фендрель собрал каструмы Эвандера под знаменем Гвардина. Я была с ним… Я билась на его стороне в те годы. Я верила в дело, верила в Избранного короля. Хотя, скорее всего, я верила в Фендреля. И я верила в оружие, которое он нашел в тайных катакомбах Морлорна — чаропесню невероятной силы.
Я уже тебе рассказывала, как двести эвандерианцев сыграли сильную чаропесню, лишившую их жизней, но и лишившую Одиль силы и позволившую Избранному королю отрубить ей голову. Но я не говорила тебе, что это были за чары.
Они звались Атакарой. Песней смерти. Требовалась компания эвандерианцев, чтобы полностью открыть силу мелодии. Чары направляли всю магию в душе эвандерианца в поток силы, который стремился в эйтр короны на голове Одиль. Мы наделили тень в короне силой, какой она не могла управлять. Ей нужно было решить — снять корону или умереть.
Она сбросила корону и упала на землю, обгоревшая, разбитая. Наши братья и сестры погибли, как только закончилась песня. Но Одиль была оглушена. У нас был шанс.