Пышка с характером
Шрифт:
– Вот и пригодилось мое толстое пузо! – радостно восклицал Стас, в очередной раз подняв мышцами живота визжащего от восторга Макса.
Маруся млела от счастья и боялась только одного: слишком хорошо все складывается. Не привыкла она к подаркам судьбы. Хотя, может, и правда, она все это заслужила.
– Марина, перестань заниматься самоедством! – Лариса сердито дышала в трубку. Судя по пыхтению, она прикуривала очередную сигарету. – Ты звонишь мне раз в год, а то и реже, и всегда мне кажется, что я постарела, а ты как была малолетней дурехой, так и осталась! Мысль материальна, чего боишься, то и
– Все слишком хорошо, мне страшно…
– Слишком хорошо не бывает, бывает слишком плохо, – назидательно прокомментировала ее хныканье Лариса. – Вот не умеешь ты радоваться, а зря!
– Я не умею быть счастливой. Не привыкла.
– Привыкай! – рассмеялась собеседница. – В общем, я тебя поздравляю. Я тебе даже чуть-чуть завидую. По-хорошему. Знаешь, попробуй позавидовать сама себе, а потом вернись на свое место и получи удовольствие.
Вняв совету Ларисы, Маруся стала гонять тягостные мысли, витавшие в воздухе, словно мошкара на закате.
Единственное, что ее беспокоило, – это периодические набеги Валентины Макаровны с неизменным чаепитием и ненавязчивыми намеками на дальнейшие планы. Поскольку Стас ни о чем, кроме клиники, думать не мог, то искренне считал, что Марусину маму интересуют его рабочие новости. На вопрос «Ну и что вы дальше планируете?» он начинал пространно объяснять про строительство нового корпуса, покупку санатория в области и новые веяния в кадровой политике.
Валентина Макаровна опасалась спрашивать напрямую, когда Стас собирается жениться на ее дочери, поэтому вынуждена была изображать восторг, выслушивая абсолютно неинтересные подробности про клинику, и придумывать новые формулировки, дабы ненавязчиво выяснить, когда же она официально станет тещей.
Она перебрала множество вариантов, от вопроса «Стоит ли Марусе продолжать образование, а то вдруг она опять забеременеет» до «Не планируете ли вы на лето поехать в путешествие?» Стас упорно уходил от ответа.
На самом деле, он все прекрасно понимал, но оттягивал этот решительный шаг. Штамп в паспорте у него уже был. Формальности никак не могли повлиять на их с Марусей отношения, хотя Стас не сомневался, что Маруся с радостью согласилась бы стать его женой.
Через несколько месяцев начались странные звонки. Обычно это происходило днем, когда Стас находился на работе. Неизвестный женский голос просил к телефону то Стаса, то Стасика, печально переспрашивал – «неужели нет?», после чего раздавались короткие гудки. Маруся нервничала, но Стасу решила пока не сообщать. Попытка выяснить, не передать ли ему чего, имела кошмарный результат: звонившая беззаботно ответила, что не стоит беспокоиться, она все равно с ним сегодня встречается.
Маруся похолодела и вечером решила выяснить, что происходит.
– Как прошел день? – ненавязчиво начала она свой допрос.
– Нормально. – Стас с аппетитом поглощал ужин.
– Чего новенького?
– Да ничего. Все по-старенькому.
– Расскажи хоть чего-нибудь. Может, встречи какие интересные были?
– Марусь, какие встречи? Если только с пациентами, да сегодня, слава богу, день не приемный.
– А-а, – протянула она. – К тебе там девушки не пристают?
Стас самодовольно улыбнулся:
– Конечно, пристают. Но я всем говорю, моя самая любимая девушка ждет меня дома. Отстаньте все!
Это ее не убедило. Отвратительный червячок недоверия делал свою грязную работу. Девица продолжала названивать несколько раз в неделю. Маруся оповестила Стаса об этих странных звонках, но он лишь махнул рукой:
– Кому надо, запишутся на личный прием. Не понимаю, кто может искать меня дома?
Ей уже казалось, что плечами он пожимает ненатурально. И глаза отводит. В очередной раз сдавая в химчистку его костюм, Маруся наткнулась на записку: «Любимый, я буду ждать тебя, где обычно. Люблю, целую, горю от нетерпения».
Она обессиленно присела на край ванны. За что? Почему опять?
Вечером она молча положила эту записку перед ужинающим Стасом.
– А где ты обычно меня ждешь, любимая? – улыбнулся он и осекся, наткнувшись на Марусин взгляд. – Что случилось?
– Вот это самое и случилось!
– Не понимаю! – завопил Стас. – Что?
– Записка!
– Не кричи. Что с запиской?
– С запиской все в порядке. Думаю, с твоей бабой тоже. Не волнуйся за нее. И за себя не волнуйся. Скандалов не будет. Ты сейчас соберешь вещи и уберешься из моей жизни навсегда.
Маруся развернулась и вышла из кухни. Стас продолжал сидеть за столом и тупо пялиться на огрызок бумаги, разрушивший его жизнь.
Дикая ситуация повторилась с неумолимой точностью. Словно не удовлетворившись историей с запиской, таинственная соперница позвонила и потребовала не удерживать чужого мужчину, который вынужден жить с Марусей из жалости. Марусю трясло. Но если в случае с Виктором ее трясло от злости, то теперь затопило чувство утраты. Пережить такое предательство в исполнении Стаса оказалось намного тяжелее.
Он предпринял несколько попыток оправдаться, но Маруся была неумолима. Как доказать ей свою невиновность, Стас не знал. Откуда взялась эта записка? Явно чужая, не имеющая к нему отношения. Но она была, и как объяснить сей прискорбный факт Марусе, впавшей в бешенство и не желавшей его выслушать? А звонок неизвестной вообще наводил на мысль о происках врагов. Никаких врагов, кроме потенциальных конкурентов, у него не было, но последних вряд ли волновала его личная жизнь. Их интересы сталкивались лишь в бизнесе, но не в постели. Стас решил идти от обратного. Если невозможно доказать, что он не верблюд, то надо пытаться достичь примирения иным путем: попросить прощения за то, чего не совершал. Дико, но иного выхода Стас не видел. Маруся была ему слишком дорога, чтобы просто махнуть рукой и начать жизнь с чистого листа. Решив, что извинения должны быть оформлены должным образом, он больше часа провел в ювелирном, измотав продавщицу своими вопросами. Как сапер, Стас не имел права на ошибку. С охапкой белых роз, сжимая в руках бархатную коробочку с подарком, он стоял перед дверью и шепотом повторял «покаянную» речь.
Маруся не простила. Серьги и цветы полетели ему в лицо. Стас сдался и переехал к себе.
Только Макс, требовавший маминого молока и ласки, удержал Марусю от самоубийства. Она жила как робот, выполняя необходимые действия: готовила, стирала, убирала. Осенью Маруся вернулась в институт.
Накануне начала занятий она твердо решила вступить в единоборство с судьбой. У нее оставался еще туз в рукаве – Антон. Преданно любивший ее столько лет и преданный ею. Маруся сумеет заслужить прощение. Она не останется одна…