Пышка
Шрифт:
— Это правда?
— Клянусь! Или тебе дать номера парней, с которыми я сидел?
— Думаю, это будет лишним, — в знак примирения повернулся к нему лицом.
— Можно я тебя поцелую? Я так скучал!
Не ответив, я сам обхватил его лицо руками и стал целовать.
— Ой! Ай! Не-е-е так с-и-и-ильно! — такой реакции на поцелуй я не ожидал.
— Что?! Что такое?!
— Больно!
Включив ночник, я подскочил на кровати от увиденного: все лицо было в ссадинах, одного глаза почти не было видно, верхняя губа
— Боже! – все, что я смог выдать в ту секунду.
— Все так плохо?
— Очень! Тебе нужно к врачу.
— Не хочу, лучше нежно поцелуй.
Наклонившись, нежно поцеловал, опершись рукой в его грудь.
— А-а-ай-й-й! — опять закричал он.
— Где?! Что?!
— Грудь!
Тогда я стал стаскивать с него свитер, а следом футболку.
— Боже! На тебе не осталось живого места, словно по тебе проехался каток. Так! Ты как хочешь, но эту неделю ты точно не пойдешь на работу.
— Да нет, все нормально. Терпимо.
— Ну, уж нет! Хватит мне этих сплетен, что я тебя избиваю. Будешь сидеть дома!
— Только если с тобой, — несмотря на такие травмы, его шаловливые руки поползли по моей ноге, — ты же поухаживаешь за моим телом?
— Сейчас это прозвучало пошло, — я посмотрел в его глаза.
— Ты все правильно услышал… Пышечка! — руки продолжили свое движение под футболкой, — я так сильно хочу… Можно я вставлю?
— Что?! — нет-нет-нет! Я не готов такое даже слышать! — Не сейчас! Тем более, ты весь побитый.
— А когда? — он провел рукой по моему эрогенному месту.
— Ну… Я не знаю… — боже, что он улыбается? Сейчас это выглядит ужасающе, но тем не менее… — А почему мне?.. Я тоже могу…
— Да? Можешь? Ты уверен? .. — провел рукой по моему члену, — Хочешь попробовать?..
Мне ему?! Сейчас?! Я не знаю, как! То есть… Знаю, но…
— Так! Тебе нельзя шевелиться, — убрав его руку, положил на лопатки и прикрыл одеялом.
— Пышка, ты сейчас меня динамишь?
— Нет! Ты что? Я о тебе беспокоюсь, — погладил по его волосам, — я хочу, чтобы ты себя чувствовал хорошо.
— Правда, хочешь?
— Конечно!
Он сбросил одеяло на пол и намекнул, что я должен сделать. Ладно. Это мы уже проходили. Расстегнув ширинку, попытался запустить руку в его трусы:
— Не рукой… — он положил руку поверх моей и посмотрел в глаза.
— Не рукой? .. — конечно, я знаю, о чем он. Но… — Ты… Хочешь?
— Очень!
Ну, что тут такого? Закрою глаза…
— Хорошо.
— Правда?! — смотрит, словно не верит в такое везение, — Я в душ! Ты же не передумаешь?
— Нет.
Пока его не было, я не мог поверить, что такое ему пообещал. Смогу ли?
Он вышел в одном полотенце и подошел ко мне. Бугорок под полотенцем оказался на уровне моих глаз.
— Мне лечь? Или так?
— «Или так», — только бы он не заметил как срывается от волнения
— Пышка, — он запустил пальцы в мои волосы, — не волнуйся. Мне понравится, это ведь твои губы! Хочешь, выключим свет?
Я отрицательно замотал головой и запустил руку под полотенце, проведя ею по внутренней стороне бедра вверх, пока не коснулся нежной кожи.
Он побрил мошонку! Закружилась голова, и стало жарко.
— Пышка, посмотри на меня! Сделай глубокий вдох… — я втянул воздух, — и выдох… Молодец! Только не потеряй сознание, а то мне тебя откачивать придется.
Я помахал утвердительно головой. Николай снова запустил пальцы в мои волосы и слегка надавил на затылок, прижимая к слегка мокрому полотенцу в районе паха.
Я смогу! Я сумею!
Моя рука продолжила свое движение под полотенцем. Гладкая мошонка, а потом горячая плоть. Обхватив член пальцами, поднял голову, чтобы глянуть на него: закрытые глаза, облизанные, припухшие губы…
— Продолжай, пожалуйста! — тихая хриплая просьба. Побитый, но такой эротичный.
Я смогу!
Медленно потянув, второй рукой стянул полотенце. Плоский живот, красивый рельеф мышц, переходящий в такой же красивый мужской орган.
Закрыв глаза, прикоснулся губами к головке, словно целуя. Член в руке стал еще больше. Ему нравится. Даже слышно пульсирование. Кончик языка. Тихий стон. Мой бешеный пульс стучит в унисон с его. Адреналин, кураж. Язык прошелся по всей длине. Он стонет и гладит по волосам.
— Да-да! Хорошо! Продолжай! Только не останавливайся!
И я продолжил. Может, я не такой умелый, как он, но, даже поглощая половину его члена, довел его до разрядки за считанные минуты. Он отстранился и кончил в сторону, сжимая мои волосы.
— Пышка! Пышечка!
Это оказалось не так страшно, даже приятно, что я сумел его так возбудить. Посмотрев вниз, увидел на ковре следы своих стараний.
— Черт! — вырвалось само собой.
— Что?
— Бабушкин любимый ковер, она меня убьет!
— Не убьет, скажешь, что это ее правнуки, она еще и обрадуется.
— Смешно! Боюсь, она еще больше расстроится, это же правнуки чужой бабушки.
— Сейчас мы это исправим!
Бедный ковер!
Часть 14
Жизнь такая штука, что никогда не предугадаешь, что ждет тебя завтра. Так случилось и со мной. На третий день нашего вынужденного больничного я с утра отправился в магазин, пополнить запасы провизии. Ничего не предвещало беду: светило солнце, поблескивал снег. «Жизнь — хороша!» — пела моя душа, когда я возвращался с пакетами домой. Но стоило подойти к двери, как раздался душераздирающий визг. Бросив на пороге свою ношу, я вбежал в комнату, где посреди комнаты лежал голый Николай, а рядом с его телом стояла моя бабка в шубе и ондатровой шапке, и верещала что есть силы.