Пыточных дел мастер
Шрифт:
– Сегодня – лишь несколько, из-за снегопада. Мы с Грацией приехали в одних санях.
Я кивнул. Она наверняка явилась сюда из какого-нибудь темного переулка поблизости и, скорее всего, пешком, с шалью на голове и в старых, насквозь пронизываемых холодом туфлях, и все же перед моими глазами тут же возникла отчетливая картина: взмыленные боевые кони быстрее любой машины несутся галопом сквозь снегопад, и ветер свистит в ушах юных, прекрасных, пресыщенных дам в соболиных и рысьих шкурах, темнеющих на фоне красного бархата сидений…
– Ну,
Она уже поднялась до верхней площадки и почти скрылась из виду. Ее окликнули, назвав «дражайшей сестрицей», и, поднявшись парой ступеней выше, я увидел женщину, очень похожую на прекрасную спутницу Водалуса. Она не обратила на меня никакого внимания и, как только я догадался посторониться, стремительно сбежала вниз по лестнице.
– Вот видишь, что можно получить, если только чуть-чуть подождешь!
На губах моей куртизанки мелькнула улыбка, которую я явно видел где-то прежде.
– Но я все же выбрал тебя.
– Ну, вот потеха – так потеха! Идем, идем – не стоять же вечно на этом сквозняке. Да, ты ничуть не изменился в лице, но проводил ее таким воловьим взглядом!.. Что ж, она и впрямь мила, спору нет.
С этими словами женщина, так похожая на Теклу, отворила дверь, и мы оказались в крохотной спальне с огромной кроватью. К потолку была подвешена погасшая кадильница на блестящей серебристой цепочке; в углу на высокой подставке стоял светильник под розовым колпаком. Между маленьким туалетным столиком с зеркалом и узким платяным шкафчиком оставалось как раз достаточно места, чтобы пройти внутрь.
– Хочешь раздеть меня?
Кивнув, я потянулся к ней.
– Тогда будь аккуратен. – Она повернулась ко мне спиной. – Застежки – там. Если разорвешь что-нибудь в возбуждении, придется платить отдельно – не говори потом, будто тебя не предупредили.
Пальцы мои нащупали крошечную застежку и расстегнули ее.
– Но я полагал, что у шатлены Теклы множество платьев.
– Так оно и есть. Но как я вернусь в Обитель Абсолюта в разорванном?
– У тебя здесь, несомненно, имеются и другие.
– Да, пара. Много здесь держать нельзя – кто-нибудь унесет, пока меня нет.
Платье, что выглядело дорогим и роскошным в комнате с фальшивыми колоннадами, на поверку оказалось сшитым из тонкой дешевой ткани.
– Ни атласа, – сказал я, распуская следующую застежку, – ни соболей, ни бриллиантов…
Я отступил от нее на шаг (при этом упершись спиною в дверь). Теперь в ней не было ничего от Теклы. Чуть внешнего сходства, кое-какие жесты, да еще одежда – ничего более. Передо мною, в крохотной, холодной комнатушке, стояла с обнаженными плечами и шеей бедная молодая женщина, чьи родители, скорее всего, с благодарностью примут скудное серебро из кошелька Роща и сделают вид, будто не знают, где бывает их дочь по ночам…
– Ты – вовсе не шатлена Текла, – сказал я. – Что я здесь делаю…
Вышло, наверное, гораздо многозначительнее, чем предполагалось. Она повернулась ко мне лицом, и тонкая ткань платья соскользнула с ее груди. В глазах ее, точно пущенный зеркалом «зайчик», мелькнул страх. Должно быть, она и прежде попадала в такое положение, и это выходило ей боком.
– Я – Текла, – сказала она, – если тебе хочется, чтобы я была ею.
Я поднял руку.
– Здесь есть кому защитить меня, – поспешно добавила она. – Мне стоит только закричать. Во второй раз ударить уже не успеешь.
– Неправда, – сказал я.
– А вот и правда. Трое мужчин…
– Ни единого. Весь этаж пуст и холоден – думаешь, я не заметил, как здесь тихо? Рош со своей девушкой остался внизу, и, наверное, получил комнату получше – платит-то он. А женщина, которую мы встретили на лестнице, просто уходила и хотела прежде переговорить с тобой. – Я взял ее за талию и поднял в воздух. – Кричи. Никто не придет.
Она молчала. Я бросил ее на кровать и присел рядом.
– Ты зол оттого, что я – не Текла. Но я хотела стать ею для тебя – и стану, если захочешь. – Стянув с моих плеч чужое непривычное пальто, она бросила его на пол. – Ты очень сильный.
– Вовсе нет.
Я отлично знал, что некоторые из трепетавших передо мной мальчишек уже гораздо сильнее меня.
– Очень! Но разве тебе, такому сильному, не по силу одолеть реальность – хотя бы ненадолго?
– Что ты хочешь сказать?
– Слабые верят в то, во что вынуждены верить. А сильные верят в то, во что хотят, и заставляют это стать реальностью. Кто есть Автарх, как не человек, верящий в то, что он – Автарх, и силой собственной веры заставляющий и других верить в это?
– Но ты – не шатлена Текла, – ответил я.
– Как и она сама. Шатлена Текла, которую ты вряд ли и видел хоть раз… Хотя – нет, здесь я ошибаюсь. Ты бывал в Обители Абсолюта?
Ее маленькие, теплые ладони легли мне на плечо и потянули вниз. Я покачал головой.
– Некоторые клиенты говорят, что бывали там. И мне всегда нравилось слушать их.
– Они и вправду бывали в Обители Абсолюта? На самом деле?
Она пожала плечами.
– Я хотела сказать, что шатлена Текла – вовсе не шатлена Текла. То есть не та шатлена Текла, что живет в твоем воображении – единственная, до которой тебе есть дело. И я – тоже не она. Какая же тогда между нами разница?
– Наверное, никакой. Я принялся раздеваться.
– Однако ж все мы хотим знать, что же реально на самом деле. Отчего? Наверное, потому, что всех нас притягивает к теоцентру. Иерофанты говорят, что только он воистину реален.
Она поцеловала мое бедро, зная, что одержала верх.
– Ты в самом деле готов искать истину? Не забывай: для этого ты должен быть облечен фавором, иначе попадешь в руки палачей. И это тебе не понравится!
– Нет, – сказал я, беря ее голову в ладони.