Р. Говард. Собрание сочинений в 8 томах - 7
Шрифт:
— А что было после того, как вас схватили? — спросил я.
Гирканцы направлялись в сторону восточной границы. Они не говорили своим пленникам, куда идут; впрочем, они все равно не достигли места своего назначения. По дороге они наткнулись на большой отряд странствовавших пиктов. Пикты убили большую часть гирканцев, а уцелевших вместе с пленниками загнали в густой непроходимый лес. Гирканцы долго путешествовали, пока наконец не попытались вновь двинуться на юг, но сбились
Подробности ее рассказа — как то описания всевозможных интриг — ставили меня в тупик, но суть его была достаточно ясна, и вскоре я утратил к нему интерес. Я вышел наружу. Дрожащие мальчишки почти не прикоснулись к еде.
— Вы, немедийцы, не страдаете излишним аппетитом. Заходите, — сказал я и показал в сторону входа. Они с трудом встали и, спотыкаясь, вошли внутрь. Увидев свою сестру, старший мальчик попытался броситься на меня, но веревка удержала его.
— Боги! Ты… ты… — Его голос сорвался на крик.
— Все в порядке, Ташако, — сказала Шанара, заговорщически глядя на меня. Я не смог понять значения ее взгляда.
Ташако завопил:
— Тебя, леди Шанару из Джелы, изнасиловал этот зверь! И ты говоришь, что все в порядке! Даже гирканцы не посмели сделать то, что сделал он. Все твои надежды на замужество…
Она улыбнулась:
— Все мои надежды умерли в то мгновение, когда гирканцы схватили нас и убили мать и тетку. Этот полузверь спас нам жизнь.
— Теперь она моя жена, — сказал я, чтобы успокоить его.
Ташако уставился на меня. У него зуб на зуб не попадал от холода. Я понял, что немедийцы не так выносливы, как рожденные среди снежных просторов, и предложил мальчикам мои волчьи шкуры, и они как бы нехотя взяли их.
— Шанара говорит, что вашей стране досаждают пикты, что только ваш отец сражается с ними, — проговорил я.
— Да, — ответил мальчик. — Он и его воины. Наш дядя, Ушилон, ненавидит отца, потому что он наверняка станет королем после смерти регента. Регент стар, но он правил вместо четырех королей — они родились безмозглыми. Последний из них умер, не оставив потомства, за три недели до того, как нас похитили. Именно из за этого нас и похитили. Они хотели заставить отца отказаться от прав на престол — ведь народ предпочитает отца его брату.
— И пока соперники строили заговоры, на вашу страну напали враги, — сказал я. Ташако кивнул.
— Ты поможешь нам, вместе со своими воинами, прогнать пиктов? — спросил маленький Яшати.
Я рассмеялся:
— Зачем? Ведь нам пикты не враги.
— Я надеялась, — тихо сказала Шанара, — что ты… мой муж… послан богами нам в помощь.
И снова я испытал это странное чувство.
— Тебе заплатят, —
Полог шатра откинулся, и появился Хьялмар.
— Забавляешься с детишками, Гор? — улыбнулся он. — Не думал, что ты можешь быть столь нежным — ты, убивший своих братьев и мать. А может, твоя игра не столь проста, а? Я слышал, здесь что-то говорили о золоте?
— Золото Немедии за войну с пиктами, — сказал я.
Хьялмар пожал плечами и, раскрыв ладонь, показал украшенную драгоценными камнями застежку.
— Я принес твою долю. Я объяснил, кто эти дети и что они мне рассказали.
— Все равно мы движемся в ту сторону, — сказал я. — Мы не первые айсиры, кто нанимается на службу к южному правителю, забывшему, как нужно сражаться.
— И не первые, кого такая служба заставляла забыть об этом, — сказал Хьялмар. — Нам нужны победы, а не работа. — Однако он не отрывал взгляда от золота. — Потому ты и сохранил им жизнь, а?
Я не стал разубеждать его.
— Отец будет рад нашему возвращению, — чересчур горячо сказал Ташако, — и хорошо заплатит.
— У него есть еще? — Хьялмар показал застежку.
— Это сокровища, которые гирканцы украли из нашего дома, — сказала Шанара, глядя в пол.
— Целые ящики. Целые сундуки, — сказал Ташако.
— Целые комнаты, — добавил Яшати. — Целые дворцы.
— Думаю, ты лжешь, — усмехнулся Хьялмар.
— Он преувеличивает, — сказала Шанара, — но не слишком. Мой отец считается самым богатым человеком в Немедии. Вот почему он может вести такую большую армию на борьбу с пиктами.
— Вашему народу платят за то, что он сражается? — удивился я.
— Иначе они не станут воевать — по крайней мере, большинство, — язвительно заметил Ташако. — Рядом с нами сражаются и воины из других стран, но их мало, и среди них нет таких воинов, как ваши.
— Айсирским воинам нет равных, — сказал Хьялмар как нечто само собой разумеющееся. Он взвесил золото на ладони, затем быстрым движением передал его мне и, уже выходя из шатра, сказал: — Может быть, когда нибудь мы возьмем вас с собой в Немедию.
Девушка не отрывала глаз от золотой застежки, но она глядела совсем не так, как до этого Хьялмар. В глазах ее таилась грусть.
— Это твое? — спросил я.
— Моей матери. Эту застежку сорвали с ее платья, когда она умирала…
Я положил застежку в руку девушки.
— Мне она не нужна, — сказал я.
— Похоже, варвар, мы перед тобой в долгу, — мрачно проговорил Ташако, многозначительно посмотрев на сестру. — Однако хочу тебе напомнить, что и ты нам кое что должен.