Раб лампы
Шрифт:
Несмотря на свою рассеянность, Платон Гатин был умнейшим человеком, математиком по образованию. Он и до женитьбы на Кларе процветал, хотя времена тогда были другие. Гатину было лет тридцать, когда он сколотил бригаду, с которой подряжался на обслуживание строительных объектов. В частности, заделывал швы многоэтажек, используя альпинистское снаряжение. Сам он, разумеется, не участвовал — занимался договорами. Но работников своих не обижал, честно делился прибылью. Его мозг работал как компьютер, с бухгалтерией Гатин всегда разбирался сам. И будь Платон решительней и тверже -кто знает?
— Значит, ты говоришь, что Клара занята моими делами? — переспросил Платон.
— Это она так говорит.
— Скажи честно: у нее кто-то есть?
— Я не знаю. Платон, ты же видишь, я работаю, -уклончиво ответила она. — Если Клара развлекается, то не в моей компании.
— Но на курорт вы ездили вместе?
— Да. Вместе.
— И… что там было?
Вот тут Маргарита Мун поняла, что попала впросак. Врать она не умеет. Но и Клару сдать не может тоже. Подруга. Что делать? Она молчала. Гатин нервно листал журнал. Не дождавшись ответа, он сказал:
— Ты думаешь, я не знаю о ее изменах? О ее юных любовниках? Она не стесняется приводить их в мой дом! Некоторых сплавляет потом подружкам. Я терплю все это до определенного момента. Лишь бы не было постоянной привязанности. Когда я спрашиваю, есть ли у нее кто-то, я имею в виду именно это. Не юнца, а человека солидного. Серьезные отношения. Потому что… Если она от меня уйдет, я потеряю все! Как мне вернуть мое имущество? Дом, машины, квартиры?
— Квартиры? Сколько их у тебя?
Он спохватился. Заговорил сбивчиво:
— Видишь ли, Дуня, меня сейчас проверяют. Жить стало тяжело. По бумагам у меня одна мелкая фирма, а на деле…
— А на деле?
— Э-э-э… Я раздробил бизнес на мелочевку, чтобы налогов меньше платить. Упрощенная система, видишь ли. Малым предприятиям сейчас большие льготы. Записывать фирмы на подставных лиц рискованно. Народ нынче ушлый. Почувствуют слабину — затаскают по судам, обдерут как липку. Приходится привлекать родственников. Одна из фирм даже записана на мою дочь.
— А сколько на Клару?
— Э-э-э…
Она понимала, что Гатин лукавит. С какой стати ему рассказывать о своих махинациях Маргарите? Да и ей этого не надо — знать, как он ведет бизнес и сколько утаивает от налоговой инспекции.
— Так тебя деньги беспокоят или она?
— Что толку, если я поймаю ее с поличным?
– уныло сказал Гатин. — Она, может, только того и ждет!
— Клара сказала, что не хочет разводиться. Ее все устраивает.
— Вот как? — Платон задумался. Потом промямлил: — Ее-то, может, и устраивает. А вот меня…
— Слушай, Гатин, чего ты хочешь? — не выдержала она.
— Да я и сам не знаю. Как говорится, чтобы и волки были сыты, и овцы целы… Я боюсь, что она меня кинет, — вдруг сообщил Платон. — Разумеется, не сама. По наущению. Кларе пятый десяток пошел. Опасный возраст.
— Почему опасный? — Маргарита невольно улыбнулась.
— В этом возрасте все хотят перемен. Определенности. Самостоятельности.
— По-моему, Клара этим не мучается. Она вполне самостоятельна.
— Вот ты, к примеру, разводишься…
— Кто сказал?
— Я нашел у нас в спальне газеты.
— Ты веришь желтой прессе?
— Вот и я подумал: как ты могла связаться с альфонсом? То, что он с тобой живет, еще ничего не значит. Но Клара-то подумала по-другому!
— Я не понимаю…
— Она всю жизнь за тобой гналась. Чувствовать над тобой превосходство — смысл ее жизни. Она спокойна только когда у нее дом лучше, квартира ближе к центру, счет в банке больше. Ты не можешь ее переплюнуть. Не имеешь права. Вспомнить историю с… э-э-э…
— С чем? Какую историю?
— Быть может, это уже не важно для тебя, а может… Кто вас, женщин, поймет? Не будем о прошлом. Давай о настоящем. В общем, ты круто изменила свою жизнь. Разве может Клара отстать? Это для нее равносильно поражению.
— А зачем она мне подбрасывает записки с угрозами? По этой же причине? Хочет лишить меня покоя? Довести до сумасшествия?
— Какие записки? — откровенно удивился Гатин.
— Об этом тоже писали в газетах. Или ты не читал?
— О том, как маньяк ворвался в твой дом и уничтожил скульптуру — читал. И о том, что тебе угрожают. Но я думал, что это пиар!
— Мне угрожают смертью! — Она усмехнулась.
– Ничего себе пиар! Записки появляются после моих встреч с Кларой. В моей сумочке, на крыльце моего дома после ее визита.
— Неужели она спятила? — задумчиво пробормотал Гатин. — Так на нее не похоже. Угрожает, говоришь? А если это не она?
— У меня нет других вариантов.
— В милицию заявляла?
— Дере этим занимается.
— Вы же разводитесь!
— Платон, Платон! Не все так просто. До развода еще ой как далеко! Если это вообще возможно. Алик — мой менеджер, не забывай. Заменить его некем…
Она спиной почувствовала чье-то присутствие и обернулась. Рядом стоял Сеси. Лицо у него было странное, глаза потемнели. Гатин близоруко прищурился.
— Не буду вам мешать, — сквозь зубы сказал Сеси, развернулся и ушел.
— Это он? — спросил Гатин. — Твой юный любовник? Мне кажется, он подслушивал.
— А разве мы какие-то тайны обсуждаем?
Она уже поняла, что опять попала впросак. Что ж за день сегодня? Не следовало обсуждать с Гатиным Альберта Дере и свой развод. Платон вдруг рассмеялся.