Раб всех моих желаний
Шрифт:
– Отложим до завтра, – пробормотал Владимир и принялся стелить постель. В эту ночь он почти не спал.
Утром его разбудил громкий стук в дверь. Молоденькая горничная с выбеленной челкой передала ему записку, напечатанную на принтере. Внизу стояла подпись – Диана.
«Я не выйду к завтраку, – писала женщина. – Встретимся через полчаса на нашем месте – в Райской бухте».
Гоголев пожал плечами и сунул записку в карман. Ему показалось странным, что его знакомая печатала на принтере. Нет, ничего предосудительного в этом не было. Однако печатные буквы нарушали дружескую близость, которая установилась между ними за эти несколько дней.
– А, ладно. –
Проглотив наспех тосты с малиновым джемом, собственноручно приготовленным хозяйкой гостиницы, он взял роман под мышку и бодро зашагал к тому месту, которое не оставило бы равнодушным ни одного человека на свете. Владимир опаздывал: его новая подруга плохо рассчитала время. Даже если бы он отказался от завтрака, все равно не успел бы явиться в срок.
– Ничего, подождет, – успокаивал он сам себя. – Погода хорошая, гулять и созерцать такую красоту – просто наслаждение!
Миновав кусты серебристого лоха, он стал высматривать свою новую знакомую. Ее нигде не было – ни возле обрыва, ни в тени под деревьями. Может быть, в ожидании его она прошла чуть дальше?
– Диана! – позвал он.
Никто не откликнулся.
– Диана, где вы?
В ответ застрекотали цикады. Женщина не показывалась.
– Если вы спрятались, – он не представлял, куда она могла подеваться, – выходите! Слишком жарко, а я еще собираюсь поговорить с вами на интересующую нас тему.
Тишина. И эту тишину вдруг нарушил щелчок со вспышкой. Невидимый фотограф снова снимал его!
– Диана, да где же вы?..
Владимир сделал еще несколько шагов по тропинке над обрывом и вдруг остановился как вкопанный. На высоком колючем репейнике, выставившем на обозрение розовый цветок размером со стакан, висел пестрый платок. Сердце у Гоголева замерло. Он узнал его. И внезапно чувство сильнейшей тревоги охватило Владимира. Сдернув платок с колючек, он поспешил дальше. Через тридцать метров тропинка оборвалась над пропастью. Какая-то неведомая сила толкнула его к обрыву. Он посмотрел на море, плескавшееся в двухстах метрах внизу, и весь покрылся холодной испариной, увидев какой-то белый предмет, наполовину покрытый водой. Заместитель редактора прирос к месту, во рту у него пересохло. Тяжело дыша, он видел, как пряди волос легонько покачиваются на волнах. Подол белой длинной юбки слегка вздымался, когда море гладило разбитые о камни ноги… Это была Диана! И она была мертва, мертва наверняка: неужели человек, рухнувший с такой высоты, мог остаться в живых? Да и не станет живой лежать лицом вниз! И все же ему трудно было в это поверить.
– Диана! – Его надрывный голос гулко отозвался в тишине. Где-то шуршал камыш, перебивая тихую песенку близкого ручья. Однако он не мог вот так уйти, не оказав ей помощи.
– Диана! – Его истерический крик подхватили огромные чайки. А она лежала внизу, белая и безмолвная, как сломанная кукла.
Гоголев опустился на колени и подполз к самому краю обрыва. Ничего похожего на спуск не наблюдалось. Поэтому на пляже не было ни души. Нет, он уже ничем не поможет бедной женщине. Раздался еще один – уже знакомый ему – щелчок. Кто-то упорно запечатлевал заместителя главного редактора.
– Есть тут кто-нибудь? – спросил Володя.
Кусты серебристого лоха не шевелились, однако он чувствовал: человек-невидимка не уходил. Незнакомец наблюдал за заместителем главного редактора! Кто же это? Зачем ему нужны эти снимки? Не тот ли это человек, которого так боялась Диана? Не он ли явился причиной гибели женщины? Тяжело вздыхая, Гоголев сел на тропинку, не заботясь о чистоте своих брюк. Его тошнило, сильно кружилась голова.
«Надо вызвать «Скорую» и милицию», – мелькнула мысль. Однако он тут же остановил себя: «Все подумают,
Гоголев встал и, шатаясь, побрел по тропинке к Алексеевскому пляжу. Он поминутно озирался по сторонам, но никто не попался на его пути. Так он добрел до спуска и почти бегом побежал к морю. Однако, спустившись вниз, мужчина не смог заставить себя войти в воду, омывавшую где-то, неподалеку отсюда, мертвое тело. Гоголев промаялся полчаса на палящем солнце и решил идти в свой номер. Сердце стучало, как молот. В голове крутились безрадостные мысли: ее найдут, может, уже нашли, и тот ужасный фотограф предъявит снимки. А что на них? На одном – они бродят вдоль обрыва, как раз на том месте, откуда ее сбросили. Заместитель главного редактора сразу отмел версию о самоубийстве. Диана слишком любила жизнь, и ни одна дама, собираясь на тот свет, не отправит своему другу записку с просьбой о встрече, если только… Его затрясло. Если только не захочет его подставить! Но ей это и незачем. А вот убийца вполне способен разыграть такую комбинацию. Гоголев с досадой прищелкнул пальцами. Эта записка… Она сразу показалась ему подозрительной. Почему Диана отпечатала ее на принтере? Ответ напрашивался сам собой. Это писала не Диана! Наверняка криминалисты не нашли бы на этом листочке бумаги ни единого отпечатка пальца. Ее написал убийца. Наверное, и убитую он выманил точно таким же способом, а теперь заметал следы. Владимир не сомневался: стоит приехать милиции – и незнакомый фотограф тут же появится на горизонте с пачкой компрометирующих снимков. Что же ему делать? Собрать вещи и уехать? Или остаться и посмотреть, как будут развиваться события? Наверное, лучше остаться, потому что у администратора есть адреса всех постояльцев. Его вычислят очень быстро, а бегство сочтут доказательством вины. Нет, никуда он сейчас не двинется.
Гоголев принял душ, спустился в столовую и принялся без всякого аппетита есть тушеную баранину. Он прислушивался к разговорам постояльцев гостиницы, может, что-нибудь уже стало известно? Но все было тихо. Окружавшие его люди сосредоточенно жевали, и никому не было дела до бедной женщины, сброшенной кем-то, словно ненужная вещь, с высокого обрыва. Впрочем, Владимир отнюдь не тешил себя напрасными надеждами. Он знал: рано или поздно ее найдут.
Глава 9
Диану обнаружили только на следующее утро. Приезжие мальчишки, которым тоже приглянулась бухта, открытая Дианой, пробовали отыскать спуск к райскому местечку и увидели тело. Они не убежали в испуге, а тут же сообщили в милицию и вызвали «Скорую». Машины приехали довольно быстро. Обычно ни врачи, ни милиционеры не торопятся. Гоголев знал это по многочисленным жалобам граждан, когда еще работал в газете. Кристина Рудольфовна, охая и сетуя на свою тяжкую судьбу, бегала по корпусам, постоянно звонила по мобильному, сзывая постояльцев. Когда все до одного заполнили холл, вошел высокий плотный мужчина в сером костюме. Такие Гоголев часто видел во время распродаж на местной швейной фабрике. Все в облике вошедшего просто кричало: «Я из милиции». Незнакомец оглядел толпу отдыхающих, гудевшую, как улей, и скомандовал:
– Тихо!
Его приказу никто не внял, и мужчина повысил голос:
– Прошу тишины! Я – следователь Юрий Геннадьевич Алексеев! Мне необходимо побеседовать с каждым из вас, причем наедине. Кристина Рудольфовна, – обратился он к хозяйке, – выделите для этого отдельную комнату.
На Кристину Рудольфовну было жалко смотреть. В своем воображении женщина уже рисовала страшные картины полного разорения. Ну кто теперь поселится в ее гостинице, если там погибают постояльцы?
– Да, конечно, пройдемте в зал, – тихо ответила она.