Рабин, он и в Африке Гут
Шрифт:
Мы тоже не дремали, хотя куда же дальше-то дремать! Гвардия под нашим чутким руководством тут же принялась загонять в повозки стариков, пожилых женщин и детей, вышвыривая оттуда всех, кто был в состоянии самостоятельно передвигаться с достаточно высокой скоростью. Мои соратники, спасая людей, и сами спешились, предоставив возможность более слабым забраться на верблюдов, и мы сместились в хвост колонны, чтобы страховать переселенцев, не давая кому бы то ни было отстать.
Мы закончили погрузку немощных и убогих в повозки к тому моменту, когда буря принялась швыряться в нас первыми пригоршнями песка. Сеня собрался уже приказать начать движение и, оглянувшись, чтобы проверить
– Нахор, твою персидскую мать в гестаповские застенки! – перекрывая нарастающий шум стихийного бедствия, изо всей силы завопил он и махнул рукой в сторону нового облака. – Это что такое? Еще одна буря?
– Ни-ет. Это люди, – тоном знатока ответил перс. – Миного людей. Наверное, амаликитяне. Тоже чирез бурю решили ид-ити.
– Твою мать! Только этого нам не хватало, – выругался мой Сеня, и в этот раз я с ним был абсолютно согласен. – А как, интересно, эти сволочи в тылу у нас оказались? – Рабинович махнул рукой. – А-а, ладно. С этим разбираться потом будем. Сейчас самое главное – это из бури уйти. Попов, кричи, чтобы мчались вперед!
Андрюша снова рявкнул и, поскольку в этот раз орать ему пришлось против ветра, то песка Попов наглотался изрядно. Правда, не зря – от его рыка сила ветра в направлении движения рванувшейся вперед колонны значительно ослабла. Впрочем, природная стихия тут же удвоила усилия и вернула назад утраченные позиции. Сторицей!
Людям было намного проще пробираться сквозь хлесткие струи песка, чем мне. Они-то могли укутаться в тряпье, закрыть глаза кусками материи и в нее же спрятать нос и рот, а у меня таких средств индивидуальной защиты не было. Правда, я парусил меньше, чем мои двуногие товарищи, но приятного в пути через бурю было мало. Точнее, вообще ничего не было! И минут через двадцать жуткого пути я понял, что не смогу дальше сдвинуться с места. Просто лягу, и пусть меня тут и похоронят.
Я уже почти лег, когда невесть откуда появился Сеня и, схватив меня на руки (отпусти, гад, я тебе не слюнявый кутенок!), засунул к себе под плащ. Стало легче дышать, но я тут же устыдился своей слабости и попытался вырваться. Не тут-то было! Рабинович, хоть и сам выдыхался, но тушу мою немаленькую держал крепко. Я все-таки вырвался и попытался идти, но сделать это оказалось совершенно невозможно – сопротивление воздуха было слишком сильно, а крошечные песчинки вдобавок рассекли до крови нос и кончики ушей. Я невольно завыл и замер, пытаясь спрятать голову. Мой хозяин тоже остановился. Впрочем, не он один. Стояла почти вся колонна.
– Го-о-оры-ы-ыныч! – завопил Рабинович во весь голос, наплевав на то, что весь рот тут же забьет песком. – Сделай, гад, что-нибудь. Море раздвинул, а в песчаной буре коридор проделать не в состоянии?
– Попробую, – пискнул Ахтармерз, высовываясь из соседней телеги. – Только песок больно по головам хлещет. Сосредоточиться мешает.
– Ты уж постарайся, змеюка бесподобная, – попросил его Рабинович. – Иначе все здесь останемся и твою недоделанную контрольную вывесят на школьной доске в память о без вести пропавшем двоечнике.
Ахтармерз кивнул средней головой и попросил нас переправить его в начало колонны. Совместными усилиями Жомова, Рабиновича и Иисуса – Нахор с Андрюшей окончательно выдохлись и вместе с остальными пешеходами пытались укрыться от бури под телегами – Горыныча в головную повозку доставили. И наш доблестный маг-недоучка, повелитель паранормальных стихий, укрытый плотным холстом от бури, завертелся на одном месте.
– Убирайте на фиг вашу тряпку! – через несколько минут завопил он и выстроил перед колонной защитный энергетический коридор.
Переселенцы, огибая повозку с Горынычем, тут же устремились в защищенное от бури пространство. Они помчались вперед, а мы остались на месте, отдыхая перед тем, как снова начать тащить Ахтармерза сквозь ветер в голову колонны. Пропустив мимо себя последнего переселенца, Горыныч выдохся, и мы поперли его вперед, подпитывая по дороге перепелами, чтобы дать возможность нашему антибуревому и почти самоходному устройству хоть как-нибудь восполнить растраченную энергию.
Так мы и двигались через бурю короткими перебежками. Причем дистанция, на которую мы могли передвигаться под защитой Горыныча, с каждым разом все сокращалась и сокращалась. В конце концов и у Ахтармерза иссякли силы и никакая пища уже не могла их восстановить. Горюя от того, что больше ничем не может помочь, он сник, съежился и стал почти незаметен на дне телеги. Правда, к тому времени все переселенцы уже достаточно отдохнули, чтобы вновь самостоятельно начать пробираться сквозь песчаную метель.
– Потирпи неминого! – завопил Нахор. – И-еще чуть-чуть, и буря кончится. Она уже слабеет!
Перс и в этот раз оказался прав. Я не успел даже как следует устать, как ветер практически стих. В воздухе еще болталось много пыли, да и небо над нами было затянуто черными тучами, но сквозь бурю мы прошли. Троекратное «ура» огласило пустыню, и переселенцы, собрав остатки сил, поспешили вперед, чтобы уйти подальше от этого кошмара. Когда стало полегче дышать, аборигены собрались было остановиться для отдыха, но мои менты не дали им этого сделать.
– Охренели, что ли? – завопил на них Рабинович. – На хвосте амаликитяне сидят, а вы пикники собрались устраивать. Они хоть и без Горыныча через бурю шли, но зато детей и женщин с ними тоже нет. Догонят и сотрут в порошок. В этот раз уже так легко не отделаемся.
– Так давай их встретим! – наивно предложил Жомов.
– С кем? С этими? – ехидно поинтересовался Сеня, кивнув в сторону шатающихся от усталости переселенцев. – Да они и меч с пояса отстегнуть не смогут.
И мы помчались дальше. То есть не помчались, а поползли, ориентируясь по Ваниному компасу на северо-восток. Высотные пылевые тучи не исчезли, и определить, в какой стороне солнце, не было никакой возможности. Впрочем, мне этого и не требовалось. Я уже давно почувствовал впереди запах моря и понял, что скоро мы выберемся на берег. Так оно и произошло. Через час ускоренного марша впереди показался изогнутый залив, и вся колонна переселенцев стала огибать его, отклоняясь вправо.
Залив внезапно круто завернул на север. Я несколько оторопел, поскольку не ожидал такого подвоха. Судя по тому, что я помнил из телепередач про всякие путешествия, мы сейчас оказались на берегу Средиземного моря и должны были входить в Палестину. Однако ни обещанных молочных рек, ни кисельных берегов, ни даже обычных деревьев поблизости не наблюдалось. Всюду, насколько хватало глаз, простиралась безжизненная пустыня, и мы, придерживаясь нужного направления, стали углубляться в нее.
Что-то здесь было не так! Не знаю, может быть, параллельный нашему мир Моисея как-то отличался географически от Земли, но лично мне в это верилось с трудом. Похоже, переселенцы засомневались тоже, только мои менты и Нахор уверенно топали вперед. С каждым часом в толпе аборигенов нарастал ропот, но мои друзья на него не обращали внимания. Жомов непрерывно поглядывал на компас, остальные следовали за ним. А когда с хвоста колонны пришло известие о появившемся вдали облаке пыли, менты начали подгонять переселенцев дубинками.