Работа для гробовщика
Шрифт:
— А кто та, другая женщина? — Кэмпион все ещё был поглощен рисованием иероглифов на песке.
— Это Доун Бонингтон из Карчестер Терейс, — вмешался Оутс. — Она прекрасно знает, что нельзя подавать милостыню, но когда «видит бедную женщину в таком запустении, не может удержаться, чтобы чего-нибудь для неё не сделать». Явный предрассудок, некоторых так и тянет постучать по дереву.
— Ох, лучше я вам объясню, — буркнул Джей. — Миссис Бонингтон в хорошую погоду всегда приходит сюда со своим псом. Видя посиживающую на скамейке Джессику, она пришла к выводу, кстати, не лишенному оснований, что
— И что же она делала?
— Разгадывала латинский кроссворд. — Инспектор произнес это совершенно хладнокровно. — В одном снобистском еженедельнике, вместе с прочими на английском языке, публикуются два латинских: один для взрослых, другой для детей. Полицейский, который сам слывет интеллектуалом, чтоб его, как-то пытался решить те, что для детей, и потому издалека узнал журнал. Когда же заметил, с какой скоростью она вписывает ответы, был так поражен, что не решился подойти.
— Но на следующий день, когда она просто читала книжку, — радостно вмешался Оутс, — он свою обязанность исполнил, и мисс Палинод прочитала ему мораль на тему этики и истинной вежливости, а потом вручила полкроны.
— Про полкроны он умолчал, — Джей старался сдерживаться, но был явно расстроен. — Во всяком случае, ему хватило ума узнать её имя и адрес и весьма деликатно побеседовать с миссис Бонингтон. Та ему не поверила, таковы уж женщины — и продолжает повторять свой добрый — по её мнению поступок, когда думает, что никто не видит. Интересно, парень клянется, что мисс Палинод охотно принимает эти деньги. Говорит, она их просто ждет, и когда миссис Бонингтон не появляется, уходит разочарованная. Интересно, мистер Кэмпион?
Спрашиваемый выпрямился и усмехнулся, виновато и с сожалением.
— Откровенно говоря, нет, — сказал он. — Мне очень жаль.
— Любопытное дело, — продолжал Оутс, не обращая внимания на его слова. — Может стать своего рода классикой. Все семейство — занятные, необычные люди. Вы наверно знаете, кто они такие? Даже я слышал в детстве о профессоре Палиноде, авторе эссе, и о его жене, поэтессе. Это их дети. Те ещё чудаки. Все по-прежнему проживают в доме, бывшем когда-то их собственностью. Контакт с ними завязать нелегко — по крайней мере с точки зрения полиции. Теперь среди них нашелся отравитель. Мне казалось, это должно вас заинтересовать.
— Мои интересы изменились, — виновато буркнул Кэмпион и, меняя тему, спросил: — А что с вашей молодой сменой?
Оутс на него не смотрел.
— Инспектором в местном участке служит Чарли Люк, — пояснил он. Младший сын Билла Люка. Вы наверняка помните инспектора Люка. Они с инспектором Джеем вместе служили в отделе «Y». Если молодой Чарли не обманет моих надежд, полагаю, он должен справиться… если ему помогут. — Он с надеждой взглянул на собеседника. — Во всяком случае, мы вам предоставим всю необходимую информацию. — Это интересное дело. Замешана едва не вся улица, потому оно такое занятное…
— Приношу извинения, но мне кажется, я знаю эту историю уже достаточно хорошо. — Мужчина в роговых очках смущенно смотрел на них. — Женщина, в чьем доме они живут, — бывшая актриса ревю Рени Рапер. Я её знаю. Когда-то, очень давно, когда я интересовался звездами эстрады, благодаря ей я провел немало милых минут. Сегодня утром она меня навестила.
— И просила выступить от её имени?
— О, нет, — возразил он. — Рени не того типа женщина. Попросту она потрясена, что в её милом уютном доме произошли два — или уже не два, Оутс? — убийства. И просила меня некоторое время пожить у неё и во всем разобраться. Я не хотел оказаться неблагодарным и потому выслушал весь ваш рассказ.
— Ну что же, — инспектор тяжело, по-медвежьи плюхнулся на стул и уставился на него серьезными глазами навыкате. — Я человек не религиозный, но знаете, как я бы это назвал? Предопределение. Что за странное стечение обстоятельств, мистер Кэмпион! Вы не можете его игнорировать. Так вам было суждено.
Щуплый мужчина выпрямился и внимательно оглядел странно одетую женщину на скамейке и яркие цветы за её плечами.
— О, нет, — грустно сказал он. — Две вороны, по детской считалке, это ещё не лова, инспектор. Должно быть три. А теперь мне уже пора.
Глава 2
Третья ворона
Раз ворона — выходить,
Две — тебе убитым быть,
Ну, а третьей — всех ловить.
Щуплый мужчина задержался на вершине холма и оглянулся. В ярком солнечном свете у его ног распростерлась миниатюрный, как в стеклянном шаре, пейзаж. По сочной зелени травы вилась лента дорожки. Дальше, словно крошечная куколка, на темной скамье сидела бесформенная фигура в головном уборе, напоминавшем шляпку гриба, смутная и таинственная.
Кэмпион поколебался, потом вытащил из кармана небольшой бинокль. Теперь женщина, гревшаяся на солнышке, показалась совсем близкой, и впервые он разглядел её как следует. Та продолжала склоняться над газетой, которую держала на коленях, но вдруг, словно заметив, что за ней наблюдают, подняла голову и взглянула в его сторону. Он находился слишком далеко, чтобы она могла его заметить. Но его поразило выражение её лица.
Под обтрепанным краем картонки, теперь отчетливо видной сквозь вуаль, лицо её дышало умом. У старой женщины были смуглая кожа, тонкие черты, глубоко посаженные глаза, но самое сильное впечатление оставляла читавшаяся на лице интеллигентность.
Кэмпион торопливо отвел бинокль в сторону, чувствуя себя виноватым в нескромности, и совершенно случайно стал свидетелем одного незначительного происшествия. Из кустов, темневших за спиной женщины, выскользнула пара — парень и девушка. Видимо, те наткнулись на неё совершенно внезапно, и едва оказавшись в поле зрения Кэмпиона, юноша внезапно остановился, обнял девушку за плечи, и они, крадучись, удалились. Он был старше, лет девятнадцати, и отличался той неуклюжей костлявостью, которая обещает в будущем большой рост и солидное сложение. На растрепанной русой голове не было шапки, а озабоченное румяное лицо — отнюдь не красивое — казалось симпатичным. Кэмпиона поразило застывшая на нем мина отчаяния.