Работа для ведьмака
Шрифт:
— Одевайтесь, — сказала она и потерла виски.
— Болит голова?
Она промолчала, но Эзра уже шагнул к ней. Ладонью обхватил ее затылок и зашептал. Его пальцы с силой помассировали основание шеи, и боль начала отступать. Он еще раз шепнул несколько слов, пальцы вновь зарылись в волосы и медленно промяли какие-то точки.
Нея даже прикрыла глаза от того, как неожиданно легко стало дышать и в целом жить.
Ведьмак поцеловал ее в губы. Без напора, только прикоснулся. Потом еще раз и еще. Нея так и стояла с закрытыми глазами.
Как же ей хотелось, чтобы он не усложнял.
Губы ведьмака вдруг настойчиво прижались к ее, рука чуть оттянула волосы, и Нея ответила. Его язык скользнул ей в рот. По телу тут же пробежала волна предвкушения.
Сложно было понять, почему он так ее заводил. Может быть, дело в гладкой, почти шелковой коже без каких-либо изъянов, что редко бывает у мужчин. Особенно на севере. Или виной тому его горячие губы и руки. Или мягкие волосы, в которые оказалось очень приятно запускать пальцы. Или просто он ей нравился.
— Кошмар, — выдохнула пораженно Нея, оторвавшись от ведьмака.
— Не переживай, это даже не разминка.
И ведьмак с удвоенной силой впечатался в нее, прижимая к двери и целуя без остановки…
В этот раз одежду никто не разбрасывал, на Харт осталось почти все, а вещи ведьмака кучно лежали у их ног.
Отдышавшись, Нея быстро подняла рубаху Эзры вместе с прочим добром и протянула ему.
Они толком не пришли в себя, кое-как подтянули штаны, но уже стояли на расстоянии друг от друга. Харт старалась показать, что на этом конец. Разговоры вести больше не хотелось, а вот лечь и расслабиться — очень.
Эзра медленно протянул руку и взял свою одежду. Внимательно ее оглядел и, не поднимая глаз, с расстановкой сказал:
— Деньги забыла.
Нея несколько раз моргнула, а встретив внимательный взгляд ведьмака, вкрадчиво спросила:
— Считаете себя шлюхой?
— Нет, но если ты хочешь ко мне так относиться, нужно платить.
— Вон! — Она указала на дверь, сама плохо понимая, о чем они говорят.
— Вообще платить можно не только деньгами, — продолжил он и аккуратно повесил свое пальто на единственный стул в ее комнате. — Я ужасно неприхотливый человек. Мне достаточно теплой и удобной постели.
— Уходи, — стараясь сохранять спокойствие, жестко сказала Нея.
— Потому что боишься, что о нас станут болтать?
Она расправила плечи и, уже почти не скрывая раздражения, пояснила:
— Мне не нужны на заставе проблемы. А то, что ты себя ведешь так, будто я тебе что-то должна, — уже проблема. На этом все. Теперь уходи.
Ведьмак лишь слегка поднял брови и неторопливо начал застегивать рубаху.
— Угу. Я понимаю это так, что проблемы нет, — проговорил он. — Я не пойду всем рассказывать, чем мы занимались, если тебя это волнует. И о твоей очаровательной родинке я никому не скажу. Оставлю эту тайну для себя.
Нея удивленно посмотрела на самоуверенного парня, больше поражаясь тому, что он разглядел маленькую «кляксу» внизу ее живота, чем тому, как он ее ласково именовал.
Внимательный какой.
— К тому же на заставе не скроешь даже случайную связь, — продолжил ведьмак. — Здесь все про всех все знают, как в деревне.
Вот с этим Нея точно была не согласна, солдаты часто вообще не представляли, что творится у них под носом. Даже про Свена в ее постели они услышали за три дня до его отъезда. Она умела прятать такое от чужих ушей и глаз.
— Я просила тебя уйти, — ровно сказала Нея. — И я больше не хочу видеть тебя рядом со своей спальней.
Ведьмак натянул сюртук и со злостью запихнул шейный платок в карман.
— Ты так боишься их осуждения? Или считаешь, что я слишком непрезентабельный мальчик, чтобы со мной спать?
— Я считаю тебя дураком, — резко ответила она. — Напомню тебе, что любая связь с подчиненным — это пятно на репутации. А солдаты, как только услышат о тебе, подумают, что и им можно. Ни о какой дисциплине и уважении речи не будет, останутся только грязные шутки и мордобой.
— Ты ошибаешься. Когда женщина одна среди мужчин, на нее чаще смотрят с вожделением, потому что как бы ничейная. Но если у нее есть мужчина, все разговорчики стихают. — Глаза у ведьмака опасно блестели, но говорил он спокойно.
Нея знала, что в чем-то он прав, но в этот момент скрипела зубами от злости. Ей надоел этот бессмысленный разговор.
— На что ты рассчитываешь? Думаешь, после пятиминутного удовольствия я буду оставлять тебя на ночь, а по утрам будить поцелуями или завтраками? — Она в упор посмотрела на ведьмака. — Уходи!
— Хорошо, — вдруг согласился он. — Знаешь, думаю, что вариант с поцелуями мне бы понравился. Хотя я рассчитывал всего лишь на нормальный сон и приятную компанию. На то, что вместе нам будет теплее.
Он так сказал последнюю фразу, будто отогревать собирался вовсе не тело.
— И фактически я все время ночую здесь внизу, с ранеными. О том, в какой именно комнате я буду находиться, никто не узнает. — Последнее он сказал, будто в попытке оставить за собой место в кровати Неи.
Но Харт стояла со скрещенными руками и красноречиво давала понять, что говорить больше не желает.
Ведьмак усмехнулся с каким-то злым весельем.
— Завтра принесу тебе хорошее зелье от головной боли.
Он стремительно вышел за дверь. Нея резко выдохнула, поражаясь, как ей удалось сдержаться и не подтолкнуть его тараном.
Она прошла к кровати и, не раздеваясь, упала поверх покрывала. Оставшееся тепло от близости давно испарилось, примерно вместе с его словами о деньгах.
Лежа на постели лицом вниз, Нея думала, что с ведьмаком, скорее всего, предстоит еще один похожий разговор. Но уже знала, что он будет последним. Несмотря на все упрямство, Эзра не казался глупым, да и гордость у него имелась. Он поймет, что ничего не вышло, и успокоится.