Работа над ошибками (Puzzle)
Шрифт:
— Я должен теперь уйти?
— Почему? — “Голос” Пакера казался недоуменным искренне.
— Но я же предатель!
— Не говори ерунду!
— Ты разве не понял, что я рассказал тебе о своем сотрудничестве с Сетером? — поразился реакции друга Лекер.
— Все я понял! — резко огрызнулся Пакер. — Вот именно, что понял! Иначе давно уже вышвырнул бы тебя из своего дома!
— И что ты понял?
— Я тебя понял! Мотивы твои понял, чувства, руководившие тобой!
— Разве этого достаточно? — вновь удивился Лекер.
— Может быть и да, —
Лекер неожиданно бросился к другу и обнял его по-земному. Тот недоуменно отпрянул.
— Дурачина! Это же искреннее проявление моих чувств! — рассмеялся Лекер, смахивая с глаз слезы облегчения.
— Не думаю, что мои умственные способности столь низки, как ты их только что оценил, — нахмурил лоб Пакер.
— Это шутка! — воскликнул окрыленный Лекер. — Сейчас я научу тебя! Это бесподобно!
Пакер продолжал подозрительно хмуриться.
— Не морщи лоб, а то кожа лопнет! — выдал Лекер радостно.
— Ты не заболел? — участливо спросил Пакер.
— Эта болезнь называется чувством юмора, — продолжал ликовать Лекер, — и я тебя ею обязательно заражу!
Пакер испуганно отодвинулся от друга. Лекер захохотал так непосредственно и проникновенно, что Пакер не выдержал и тоже слегка улыбнулся.
Разговор друзей продлился далеко заполночь. Теперь, в основном, “рассказывал” Пакер, а Лекер “слушал”, изредка задавая вопросы. Пакер рассказал о многом. О том, что поначалу никто и не понял, что в мире что-то произошло! Если бы не друзья-подпольщики, то и сам Пакер вряд ли почувствовал бы сразу, что живет уже в другом мире. Ведь небо и так всегда серое, а когда само время бесится, на все остальное просто и внимания обращать не стоит.
— Значит, подполье еще существует? — радостно воскликнул Лекер.
— Еще как! Ты слушай, слушай! — И Пакер рассказал, как их общие друзья-антихронисты узнали от своих осведомителей, что “черные патрули” во главе с Мателом отправились на разведку боем в какие-то новые земли. Сути происходящего толком никто не понял, но стало ясно, что мир стал несколько иным. Да и время стало вдруг снова нормальным. Это заметили не сразу, но все же заметили. И это было главной радостью, затмевающей собою все! Даже Сетер стал казаться почти безопасным — ведь он потерял саму основу своей власти: контроль над Истинным Временем. Хронисты перестали быть хронистами по своей сути! Это им, разумеется, не понравилось. Зато появилась возможность завоевать новые расы, возможно, более слабые — и установить свою власть над ними, а уже с помощью новых “рабов” — над нами!
— Вот такая извращенная логика! — вставил свое соображение Пакер. — Но знаешь, что еще интересно? Сетер с самыми своими приближенными учеными занимается сейчас проблемой хронокамеры.
— А какая с ней может проблема? — удивился Лекер. — В ней же время изначально текло нормально!
— Вот именно, что текло! — хитро улыбнулся Пакер. — А теперь перестало!
— Перестало течь?! — ахнул Лекер.
— Перестало течь нормально!
Глава 13
Приближение регинянского катера заметили не сразу. И только лишь когда он завис над селом, поблескивая каплевидным полупрозрачным корпусом, когда залаяли испуганно-злобно собаки, поглядывая вверх, — его увидели и жители. Катер словно только и ждал, когда на него обратят внимание. Он, неуклюже раскачиваясь, стал медленно опускаться.
Кто-то из мальчишек прибежал к дому участкового и крикнул через окно:
— Дядя Ваня! Прилетел кто-то! Идите скорее к школе!
Спиридонов метнулся к двери. Алексей с Илмой и ваклианами поспешили за ним.
Катер стоял на школьном футбольном поле, похожий на большой ученический пенал с прозрачной крышкой. Как раз, когда Спиридонов и остальные подбежали к полю, крышка эта стала поворачиваться и полностью ушла внутрь борта. В катере сидел потный и бледный Кирилл Невостребов. Сначала всем показалось, что позади него сидят еще двое в странной блестящей одежде. Но когда Кирилл выбрался из катера, эти двое даже не пошевелились.
Кирилл увидел приближающегося Спиридонова и со всех ног бросился к нему.
— Дядя Ваня! — закричал он на бегу, еще издали. — Беда! Всех наших взяли в плен!
Снова все сидели за обеденным столом Спиридонова, только к прежним лицам добавился еще Кирилл. Парень, выпив с пол-литра молока, только-только пришел в себя, как прибежала, услышав новость, его мама. Она обняла сына, заплакала, хотела увести его домой, но даже Спиридонов не успел ничего сказать, как юноша сам нежно, но твердо отстранил мать и произнес таким голосом, словно ему было не семнадцать лет, а все сорок:
— Иди домой, мама. У нас мужские дела.
В другое время мать наверняка показала бы сыну, какие еще бывают дела при разговоре с матерью подобным тоном, но сейчас она отчего-то стушевалась, тихо всхлипнула и направилась к выходу. Перед самой дверью остановилась, оглянулась и едва слышно спросила:
— Отец жив?
Кирилл молча кивнул.
Едва за женщиной захлопнулась дверь, Спиридонов нетерпеливо воскликнул:
— Ну, давай, Кирилл, не томи душу, рассказывай все подробно! И давай по порядку!
Юноша не заставил себя ждать. Он заговорил быстро, немного нервно, но в целом держался достойно, хотя рассказ его произвел на всех окружающих эффект если не шока, то большого потрясения...
Кирилл рассказал всю историю, как и просил Спиридонов, с самого начала.
После того, как отряд из двадцати четырех мужчин, одним из которых был сам Кирилл, вышел к окраине Никольского — на угор за церковью, — Митрич раздал всем марлевые повязки, пропитанные сделанным им составом. От повязок неприятно пахло лекарствами, но и сам воздух вокруг вонял уже намного неприятней.