Работа над ошибками
Шрифт:
— Это не так! — не дала ему закончить Ив. — Вовсе мы вас не считаем дикарями! Космос полон жизни, но лишь малая ее часть столь похожа на нас самих так как вы, земляне! Мы не высокомерны. Мы пришли помочь братьям, оказавшимся в беде, а не… недочеловекам…
Иеремия помолчал, размышляя над словами аивлянки.
— Хорошо, раз так, Ив, спасибо вам за ваши слова!.. — тепло поблагодарил он ее и снова обратился к Эваалю. — Скажите, что, по-вашему, пошло не так? Почему это произошло с нашим миром? Если все нормальные цивилизации минуют капитализм, коммунизм, идут дальше, летят к другим звездам… Ведь вы знаете, что наши предки пытались…
— …построить коммунистическое общество? — произнес Эвааль.
— Да, — кивнул Иеремия. — И у них ничего не вышло!
— Отчего же? Многое получилось. Русская революция, Китай, Куба, Северная Корея, Вьетнам… дали огромный материал, опыт для будущих поколений. Не всегда положительный, но опыт ошибок бывает намного ценнее успешного опыта… В двадцатом веке революционерам Земли приходилось сражаться с настоящим чудовищем мирового капитала. Маленькие слабые страны, вставшие на путь революции, подвергались экономическим блокадам и военным нападениям со стороны более сильных противников. Народы лишались империалистами средств к существованию, а потом продажные СМИ стран «первого мира» говорили всему миру: «Смотрите! Им там совсем нечего есть! Это все потому, что социализм неэффективен!» Проходили десятилетия, и устоявших против контрреволюции революционеров сменяли бюрократы и карьеристы, которые либо превращали некогда революционные государства в далекие от коммунизма химеры, либо реставрировали в них капитализм. Первые играли на руку буржуазной пропаганде, демонизируя идеи коммунизма, вторые повергали в отчаяние людей, смотревших в будущее с надеждой.
— Ну и как же нам или нашим потомкам с таким-то богатым опытом не угодить снова в тот же капкан? — спросил правитель.
— Использовать его, — ответил Эвааль. — Опыт. Ваш собственный, наш, и опыт известных нам цивилизаций.
— Но, ведь это… работа для многих поколений…
— Здесь вы правы, Иеремия…
— Джей…
— Что?
— Можете так меня называть, Эвааль. Друзья, — он бросил взгляд на сидевшего рядом генерала, — меня обычно так и зовут.
— Хорошо, Джей… — согласился пришелец. — В таком случае, зовите и меня просто «Эв»…
— Договорились! — сказал правитель. — Здесь вы правы, Эв. Чтобы вернуть Землю на прежний, довоенный уровень, потребуются столетия… — (при этих словах землянина аивляне переглянулись) — но… вы же не хотите сказать, что…
— У нас найдется столько времени, сколько потребуется, Джей, — заверил его Эвааль.
Правитель минуту помолчал, собираясь с мыслями. Несколько раз он бросал короткие взгляды на пришельцев, не решаясь задать вопрос, ответ на который он уже итак знал.
— Прошу меня извинить, если следующий мой вопрос покажется вам… бестактным, Эв… но каков ваш возраст и… какова продолжительность жизни аивлян? — осторожно поинтересовался Иеремия.
— Не вижу причины для извинений, Джей…
— …это форма вежливости, — улыбнулся правитель. — Положение обязывает меня показывать хорошие манеры… Тем более в присутствии дамы… — он слегка кивнул головой в сторону Ив.
— У вас хорошо получается, — улыбнувшись, ответила ему аивлянка.
— Отвечая на ваш вопрос, — продолжал Эвааль, — скажу, что я родился двенадцать с половиной тысячелетий назад…
Слова Эвааля произвели на землян заметное впечатление.
— Это не шутка? — спросил Иеремия, помолчав какое-то время.
— Нет, Джей, — ответил Эвааль. — Это не шутка. Что же касается возраста, то у аивлян это понятие не тождественно давности рождения.
— Не понимаю…
— Давайте я объясню вам, — сказала тогда Ив.
— Пожалуйста, Ив… — Иеремия был рад слушать аивлянку.
— Как уже сказал Эв, возраст и время рождения у нас не одно и то же.
— Но, если я родился тридцать девять лет назад, то мне, стало быть, тридцать девять, а не пятьдесят…
— Это логично. Для землян. Для аивлян же, уже много тысячелетий это не так.
Иеремия и Харрис, молча, уставились на женщину. В их лицах читалось непонимание.
— Вот смотрите, — продолжала она. — Наш корабль обнаружила Землю спустя четыре тысячи восемьсот девяносто девять лет… Эв сказал, что был рожден двенадцать с половиной тысяч лет тому назад… Это укладывается формально в рамки чисел, так как пять тысяч меньше двенадцати. Но взять в пример меня и Алька… Мне семьсот девятнадцать лет, а Альку — шестьсот тридцать семь…
— Вы весьма хороши для ровесницы Жанны д’Арк, Ив, — заметил Иеремия.
— Спасибо, Джей! — Ив снова улыбнулась. — Думаю, я даже постарше вашей Жанны… — уклончиво ответила она. — Говоря о возрасте, у нас принято учитывать лишь прожитое в базовой реальности время…
— Хм… а разве есть какие-то другие? не базовые реальности?
— Есть многочисленные симуляции, виртуальные реальности, время в которых воспринимается по-разному. Проведенное в таких реальностях время называется «субъективным временем». Человек, младший по базовому возрасту, субъективно может оказаться намного старше того, кто провел мало времени или вовсе не бывал в симуляции.
— Кажется, я начинаю понимать… — медленно произнес землянин.
— Это еще не все. Кроме симуляций есть и еще кое-что… Нечто, что можно назвать «машиной времени»…
Последние слова аивлянки заставили землянина вздрогнуть. Иеремия был готов поверить даже в путешествия сквозь время, если о них говорила ему эта удивительная женщина. Он, как и любой, кто читал книги, мечтал в свое время о таких путешествиях. Будучи еще ребенком, он читал знаменитый роман англичанина, родившегося в позапрошлом веке и смотрел замечательную кинотрилогию 1985-1990 годов. После было прочтено множество книг, просмотрено множество фильмов, пройдено множество видеоигр. Но именно «Машина времени» и «Назад в будущее» всегда оставались для него знаковыми произведениями.
— Значит и это возможно… — медленно произнес правитель.
— Ах, нет! — всплеснула руками Ив. — Не в том смысле, какой в это выражение вкладывали ваши фантасты… Путешествия во времени остаются фантастикой для нас, как и для вас. Я хотела сказать, что это как-бы индивидуальная машина времени. Мы называем это «архивацией». Это когда путешественник во времени прекращает существование на время. Это фактическая смерть. Но смерть обратимая.
— Потрясающе! — подал голос молчавший до того генерал. — И… не страшно?