Работорговцы
Шрифт:
Тибурон некоторое время собирался с мыслями.
— Дай мне воды, — сказал он.
— Жёлудь, налей ему пива, — приказал Щавель.
Парень взял кувшин, который Лузга не успел даже ополовинить, налил полную кружку, поставил на пол рядом с Тибуроном. Пленник с сомнением посмотрел на ней, но пить хотелось, и он жадно припал, выглотав пузырящуюся влагу до самого дна. Рыгнул. Некоторое время смотрел в пол. Лицо колдуна заметно повеселело.
— Когда случилась война и ядерный Армагеддон произошёл на всей поверхности планеты, живительная радиация пробудила Ленина, дремавшего в своём хрустальном саркофаге. Преданные служители продолжали навещать мумию даже после войны. Сотрудники Мавзолея проработали с мумией так долго, что научились понимать её желания. Они купали мумию в ванне, делали ей массаж, умащивали пользительными химикалиями, обряжали в костюм, поправляли на груди галстук, подстригали ногти, расчёсывали бородку. Словом, делали всё, что заботливая старушка-мать делает со своим великовозрастным дитятей. Вполне естественно, что после пробуждения телепатический
— Ты про Орден давай.
— Разбуженный Ленин приказал сотрудникам принести его мозг и его сердце, всё то, что выпотрошили перед мумификацией. С первым сотрудникам повезло — совсем рядом находился институт Ленина, где в банке хранилось сердце Ильича. А вот со вторым вышли затруднения. Институт мозга располагался в переулке Обуха, который облюбовали топорники. Это было православное общество мужиков с топорами, охотников за зомби, нечистью и семейными ценностями. Каждый топорник был суров, беспощаден к самому себе, бородат и силён духом до такой степени, что мухи падали на лету, оказываясь рядом. Каково было интеллигентным научным сотрудникам найти с ними общий язык, летописи умалчивают. Известно лишь, что они проникли в хранилище института и добыли мозг Ленина, представляющий собой десятки тысяч тончайших гистологических срезов на стеклянных пластинках. Чтобы обрести силу и разум, мумии требовались и сердце, и мозг. Повелела мумия собрать мозг по кусочкам, а для этого учредила Орден Ленина и обещала в награду силу свою, престол свой и великую власть над всей Москвой. Когда сердце и мозг возвернулись мумии, Ленин обрёл способность самостоятельно двигаться, говорить, питаться и колдовать. Ильича стали кормить христианскими младенцами, и мумия замироточила. Даже служители Казанского храма, расположенного по соседству, признали это знамением и пришли поклониться мощам, канонизировав Ленина как почитаемого Церковью святого великомученника. Мумия сагитировала их вступить в партию. Мумиё, которое она выделяла, было исследовано научными сотрудниками методом довоенной науки, но вскоре обнаружились его магические свойства, так что из служителей Казанского собора сформировалась каста жрецов. От причащения благодатным мумиё по древнему обряду они перешли к многообразному использованию удивительного средства для управления силами природы, а кресты с куполов сняли, иконы сожгли и фрески со стен сбили, чтобы не препятствовали течению Силы. Это послужило развитием идей академика Збарского о продвинутых ритуалах шаманизма ленинизма. В течение сотен лет Ленин руками товарищей — волхвов, сторонников, приспешников и пособников — боролся за власть в Москве с многочисленными противниками. Остервенело дрались за каждую улицу, за каждый дом. Выжили самые сильные. Подло открытая сила пара позволила Статору сконструировать боевые треножники. Мощь электричества спасла манагеров от матёрого колдунства. Иные пали, как суровые, но немногочисленные топорники или богопротивные вампиры. А местные дрочуны быстро усвоили, что кулаками лучше махать в другом месте, и с позором бежали на юг. Взаимная конфронтация и постоянное прощупывание слабых мест соседей не оставила Ордену сил на экспансию за пределы Мкада. Лишь недавно, когда в Москву прибыли эмиссары Орды, нам открылась возможность выдвинуться наружу по железной дороге.
— Чем в Ордене занимался ты?
— Был учителем, — ответил Тибурон. — Преподавал испанский язык. Я потомок испанских коммунистов и основателей Ордена Ленина.
Жёлудь поймал взгляд отца, красноречиво повелевающий «Обнови ему пивка, видал, как тощего с голодухи штырит?», и наполнил Тибурону кружку. Колдун немедленно присосался к ней. От говорильни в глотке у него пересохло и требовалось немедленно догнаться.
— За что тебя оттуда выперли? — вопросил Лузга.
— Имела место внутрипартийная борьба, неизбежная, когда сталкиваются интересы двух фракций, — уклончиво ответил Тибурон.
— Это каких же фракций?
— Как ты выражаешься, боярин, — проигнорировал Лузгу матёрый ленинец, — боролись силы зла с силами… гм… справедливости.
— Ты, конечно, был на стороне последних? — уточнил Литвин.
— Я занимал лидирующую позицию, — похвастался Тибурон. — Освободилась вакансия завсектором внешних сношений, а я занимал должность заведующего отделом иностранных языков и литературы, и лучше всех претендентов разбирался в нюансах идеологической работы. Но интриганы из отдела агитации и пропаганды устроили подставу, в результате которой я был скомпрометирован и осуждён товарищами.
— Казнить хотели? — безразличным тоном осведомился Щавель.
— У нас не принято казнить своих. Меня заперли в клетку, где я не мог выпрямиться, а мог только сидеть, поджав ноги. В ней я провёл 379 дней, пока не пришёл Удав.
— Тот самый Отморозок с нетопырём на плече, у которого я тебя отбил? — удивился Щавель.
Тибурон закивал и снова приложился к кружке. На пустой желудок пиво забирало отменно, шея гнулась как резиновая, а язык болтался как помело.
— Меня держали в подвале института Ленина. Отморозок проник туда через подземный ход. Он шёл, чтобы отомстить…
— В институт есть доступ из-под земли? — спросил Щавель.
— Да. В Москве протекает речка Неглинка. Её закрыли каменным сводом и превратили в клоаку ещё при древних царях, — поведал Тибурон. — Теперь это подземная речка, но из клоаки есть ход в подвал института. По нему-то
— Такая уж у неё судьба — умереть от чужой похоти, — заметил Щавель.
— Удав её не тронул. Он не такой! — Тибурон воздел перст и со значением посмотрел на присутствующих. — Он другой.
— Это какой же? — заинтересовался Лузга.
— Удав — человек альтернативной судьбы. Ещё мальчонкой его захватил раболовецкий отряд. Удав происходил из рода Серых Сов, который жил в глухой деревне Проклятой Руси. Деревню разорили, тех, кто не успел спрятаться, взяли в рабство. Удава продали в Орду, добывать самоцветы в Уральских горах. Можете себе представить, как отнеслись к двенадцатилетнему мальчику прогнившие душой каторжники, одичавшие без любви и женской ласки… Нет, вы не можете себе представить, если не были там. Удаву повезло, он нашёл себе покровителя, дюжего грека Сосипатра. Они стали партнёрами и были неразлучны. Так они жили много лет, терпя непосильную норму, скудную пайку и бичи бригадиров. Удаву повезло и в том, что Сосипатр строго соблюдал технику безопасности при работах в забое и погиб, когда мальчонка вымахал в крепкого Отморозка и научился драться. К тому времени много раз подвозили молодых, так что Удава вычеркнули из девичьего списка, и он жил сам по себе, ломом подпоясанный. Потом ему повезло снова — Удав подобрал птицу ГРУ с порванным крылом. Надсмотрщики развлекались, сбивая плетью нетопырей, а каторжники радовались, потому что они нетопырей ели. Удав тоже хотел его съесть, но это был непростой нетопырь, а учёный. Он сделал так, что Отморозок пригрел его на груди, кормил хлебом из своей пайки, размоченным в баланде, и уберегал от голодных злых каторжников. Это оказалась специально обученная птица ГРУ, которая знала все ходы и выходы. Нетопырь-разведчик объяснил Удаву план побега и проинструктировал в деталях, что делать. Отморозок убежал с каторги, убив первым делом своего бригадира, а затем охрану. Его объявили в розыск, но он утёк. Просочился сквозь пограничные кордоны за речку и оказался в Проклятой Руси, вне досягаемости для сыскных отрядов басурман. Он ещё немало натворил, пока пробирался по вражеской территории. Грабил сельские магазины, ликвидировал участковых при каждом удобном случае и кидался калом в портреты передовиков труда на Доске почёта. С таким инструктором, как у него, это было выполнимо, и Удав скрылся. Правоохранительные органы Орды должно быть вздохнули с облегчением, когда узнали, что Отморозок бесчинствует за речкой.
Тибурон перевёл дух, жадно осушил кружку и заговорил снова.
— Расспрашивая прохожих, Удав добрался до родной деревни, но там не признали его. Братья разъехались кто куда, отец с матерью не открыли ему дверь. На пороге стоял не их сын, каким они его помнили в двенадцать лет, а прожжённый каторжник с рожей засиженного арестанта и взглядом голодного ахтунга. Тогда Отморозок ушёл скитаться и набрёл на административно-жилой городок, в котором царил матриархат и правила мудрая матушка-настоятельница. Она поняла, что выросшего в рабстве Отморозка можно использовать в составе группы поддержки, и умело загнала его под каблук. Удав служил её личным телохранителем, а взамен матушка обучила его искусству офицерского боя Кир-канкан. Так они подружились. Матушка чувствовала себя с ним в безопасности и всячески благоволила ему, хотя и не подпускала к детям. Идиллия продолжалась несколько лет, пока в административно-жилой городок не нагрянула Проверка. Мутанты, среди которых были не только контролёры, но и Проверяющий, учинили разгром, против которого оказалась бессильна даже молодая гвардия. Население погибло, уцелевшие спаслись в лесу. Отморозок вытащил свою покровительницу, но в изгнании она утратила власть, удача оставила её. Птица ГРУ подсказала Удаву поступить аналогично. Отморозок двинулся в Великий Муром, чтобы посмотреть на центральный невольничий рынок. За давностью лет он уже не чаял отыскать работорговцев, которые поймали его и продали Орде, но удача снова улыбнулась ему. В торговом доме «Альвец и Перейра» он обнаружил за конторкой старика, ведущего книги учёта, в котором признал начальника раболовецкого отряда. Отморозок вспомнил его по запаху. Он свернул старику шею и поцеловал в губы, а потом надругался над бесчувственным телом по полной программе, так что даже много повидавшая городская стража не могла без содрогания смотреть на опоганенный труп.
«И эту тварь я бил руками!» — подумал Щавель.
— Потом Отморозок заявился в Москву. Птица ГРУ владела информацией о секретных ходах, так что он проник в институт Ленина и стал убивать направо и налево. Что к нам привело, Удав наотрез отказался рассказывать, сколько я ни просил, хотя охотно делился всем самым сокровенным. Но он спас меня, а это главное.
— Зачем ты ему понадобился? — брезгливо поинтересовался Литвин. — Девку Нелимит забрал — это ещё понятно, а ты-то ему накой?
— Приглянулся, — скромно потупился Тибурон. — Кроме того, я был в явной опале, а Удав привык защищать угнетённых. Так мы сошлись. Удав заботился обо мне, даже в сортир на закорках носил. Платить мне было нечем, кроме афедрона, поэтому взамен помощи я предложил ему крепкую мужскую дружбу, что нашло горячий отклик в душе бывалого каторжника.
Услышав эти слова, достойные мужи переглянулись, а сидящий ближе всех к Тибурону Сверчок отодвинулся подальше.
Щавель выволок из-под койки свой сидор, достал чистый пергамент и свинцовый карандаш, положил на пол перед Тибуроном.