Рабство Кольца

Изотов Александр

— Ботаникха… Кха! Кха! — и тут Боря сам свалился.

Я упал рядом, пополз вперёд, пытаясь понять, что за сияющее пятно впереди. Тут же я вспомнил о Бобре, протянул руку, схватил его за выступ доспеха.

Предельное усилие вызвало темноту в глазах, я откинулся на спину, снова потянул. Ну же, давай, лидер!

Зашипел мой броник, в нос ещё сильнее ударило дымом. Где-то капля лавы попала на нагрудник.

Не может вот так лидер группы погибнуть, нельзя. Ну же, Гончар, думай давай! Сил нет, включай мозги.

— Боря…

кха… кха… — я кое-как выдавил из себя, попытался ещё подтащить его.

Мне нашего здоровяка и в обычном-то состоянии не сдвинуть, какое-там в полуобморочном.

— Слышишь, Бобр.

Он молчал.

— Сиськи… — выдавил я, — Там… кха! Впереди…

Боря молчал, и я застонал, пытаясь ещё подтянуть его.

— Сиськи, Боря. Эльфийка там, — у меня кружилась голова, я пытался хоть какую-то мысль выцепить, — Блонди, Борька, видишь её?

— А-а-а! — железный доспех у меня в руке шевельнулся, загромыхал рядом, и меня самого подхватили за ворот куртки.

Через несколько мгновений я свалился на прохладные камни, и здесь уже не было нестерпимого жара, а в лёгкие полился свежий воздух. Загремели Борины доспехи рядом.

— Кха! Кха! — он кашлял, я тоже надрывался, пытаясь выплюнуть весь угар.

Живые, мы всё ещё живые. Но надо что-то делать с отравлением, всё равно много надышались.

Растирая глаза ладонями, я пытался разглядеть, что вижу перед собой. Голубоватая каменная поверхность, будто невысокая скала. По пояс, прямо передо мной…

А сверху переваливается какое-то белое испарение, словно утренний туман через горы. Будто сухой лёд тает там, за скалой.

Я подтянулся, выкинул ладонь, схватился за верхний край. Пальцы ощутили свежую прохладу.

Ну же, давай, ещё чуть-чуть!

Есть! Я закинул локти на край возвышения, подставив лицо под белый холодный пар. Сразу же прояснилось в голове, лёгкие последний раз скрутило спазмом… и отпустило.

— Боря, — просипел я, оглядывая то место, куда мы попали.

Весь мой игровой опыт внутри меня ликовал, ведь я уже знал, что это такое. Колодец воскрешения, благословения, исцеления, сохранения — сколько названий было у этой конструкции, даже и не вспомнить.

Он представлял из себя большую каменную ванну, будто вырезанную из скалы. С одной стороны у неё из края высоко торчал каменный египетский крест-анкх с кольцом на вершине.

А внутри весь колодец был заполнен этим белым паром, который вихрился, иногда приоткрывая под собой гладь небесно-синей воды.

Непроизвольно я протянул руку, зачерпнул и плеснул себе в лицо. Всё, что попало в рот, я проглотил, с облегчением откидываясь назад, под стенку колодца.

— Фу-у-ух, — выдохнул я, — Боря, это пипец какой-то.

Бобр не отвечал. Заволновавшись, я вскинулся, подскочил к нему. Да ну твою за ногу, у меня же нет свитков воскрешения.

Особо ни на что не надеясь, я на ватных ногах поднялся, стал зачерпывать из колодца и обливать лицо Бобра.

— Ну же, ну…

Прошло полминуты, под головой Бори уже образовалась целая лужа, и вот он пошевелился, кашлянул пару раз. А потом сел, как ни в чём не бывало.

— Круто, Герыч, — только и сказал здоровяк, оглянувшись на весь пройденный нами путь.

Отсюда железные ворота казались очень маленькими — мы пробежали нехилое расстояние.

— Охренеть, и ты меня столько тащил? — спросил он.

— Так это ж ты… — только и ответил я.

— Я?! — Бобр, громыхая доспехом, встал, — Странно…

Он сразу же поделился, что не помнит, когда потерял сознание, но ему приснилось, как его зовёт Блонди.

— Она была такая, ну… а, не, Герыч, не фиг тебе знать, какая она была.

Я тоже встал, осматриваясь.

Меня до сих пор удивляло, что можно вот так посреди ада наткнуться на колодец исцеления. Он выглядел чужеродным предметом здесь — в пещере только лава, огонь и дым, и вдруг каменная чаша с белоснежным туманом в ней, которую окружает голубое сияние.

Я ещё раз умылся водой, разогнав туман. Таким бодрым я ещё никогда себя не чувствовал.

— Э, а мы это, не отравимся? — с сомнением Бобр всё же зачерпнул водички, тоже ополоснул и без того мокрое лицо.

Уж я постарался перед этим, залил его основательно.

— Ты в игры не играл, что ли? — спросил я.

Тот неуверенно покачал головой:

— Да не, батя не давал.

Мне пришлось пояснить, что подобные вещи — обычное явление для всяких подземелий в компьютерных играх. Правда, нам преподы в Батоне тоже об этом не рассказывали, а значит, это скорее особенность нижних уровней Прорыва.

— В любом случае, Боря, уже поздняк, наглотались, — вздохнул я, — И ещё одно…

Я посмотрел, куда нам предстояло идти.

Тот же холмистый пол, торчащие сверху и снизу наросты. Но через несколько десятков метров пещера, всё так же дымящаяся и извергающая лаву, сужалась и заканчивалась дырой.

Огромный тёмный тоннель, в котором ничего нельзя было рассмотреть.

— Ты не договорил, — с беспокойством напомнил мне Бобр, — Чего «ещё одно»?

— Обычно такие колодцы, — я кивнул за спину, — ставятся перед самыми труднопроходимыми местами.

— Трудно… чего? — Боря переспросил, а потом сглотнул, — Понял. Ядрён батон там впереди, короче.

Делать нечего, и мы двинулись вперёд. Через несколько шагов аура колодца закончилась, и снова лёгкие стало скручивать от угара.

Пришлось вернуться. Я перерыл весь кошель, но не нашёл подходящей тары. Зато Боря нашёл какое-то нубское зелье храбрости. Он его сразу же выпил, сообщив, что уже готов бить морду «властелину той стороны».

Мы набрали в бутылёк целительной воды, но едва вышли из ауры, как жидкость в таре исчезла. Ясно, законы игрового мира намекнули, что лечиться можно только рядом с колодцем.