Рабыни рампы
Шрифт:
Он издал писк, словно заржавевшая петля, и хлопнулся всем телом на кровать рядом с ней. Ведь его нельзя было назвать идиотом. Почему же он в таком случае не нашел ничего лучше, чем сказать. "Тебе понравилось, девочка?"
Она встала и начала медленно одеваться. Ее длинные серебристые волосы упали ей на лицо, скрыв от него выражение глаз. Демонстрируя свой легкий стиль общения, сделавший его легендой в колледже, он дотронулся своими быстрыми пальцами до ее волос и отбросил их в сторону. За этой серебристой завесой он увидал ее блестящие изумрудные глаза. В них сквозила пустота.
– Не нужно, - отстранилась
– Извини… Мне очень жаль.
Она говорила правду.
В жизни для нее все должно было бы так просто, но этого, к сожалению, не случилось. В средней школе ученики высмеивали ее имя - Лейк Истмэн (озеро восточного человека). Лейк Истмэн! Я сейчас брошусь в Лейк Истмэн, - зло поддразнивали ее. Но, несмотря на все подначки и насмешки, они все же боялись ее.
Лейк Истмэн была богиней среди простых смертных. Просто земной ангел. В сравнении с ней бледнели все эпитеты, но самой распространенной фразой, когда отзывались о ней, была: "Боже, она потрясающая!" И она была такой. Она была мечтой для любого рекламодателя, прекрасным ребенком, девушкой, еще не узнавшей, что такое мужские объятия. Ее серебристые волосы никогда не теряли блеска. Зеленые, словно изумруды, глаза сочетались с густыми темными ресницами. У нее была отличная, гладкая кожа, прекрасные зубы. Она была само совершенство во всем - абсолютно во всем. Она была капризом природы, и поэтому не могла ни у кого из окружающих вызывать симпатии.
Мальчишки приходили от нее в ужас. Девчонки ненавидели за собранность и мужество. Она разгуливала по залам школы в гордом одиночестве, отдавая себе отчет, что все не спускают с нее глаз. Долгое время она думала, что у нее виден лифчик. Тогда она сняла его и больше не носила. Но они все равно глазели.
В колледже обстановка оказалась немного лучше. Юноши старались сдерживать свои страсти. "Подумаешь, - говорили они, - да таких богинь мы видим ежедневно. Что в ней особенного? Между прочим, не пойдешь ли за меня замуж?"
Вот этот парень, который искал в кровати нижнее белье, был самым сдержанным из сдержанных. Теперь он таким не был. Он был похож на маленького мальчишку, у которого отняли вафельный стаканчик с мороженым.
– Дело не в тебе, - объяснила она, стараясь быть к нему подобрее.
– Дело во мне, уверяю тебя.
Ей очень хотелось быть доброй, черт возьми, ей всегда этого хотелось, но у нее ничего не получалось.
Она мечтала, убеждала себя в том, что теперь наступит пробуждение, явится надежда и на сей раз все будет по-другому. Молодой человек повернется к ней, поманит ее, усадит рядом и скажет: "Поговорим, расскажи мне о себе. Я хочу тебя понять". И выслушает ее.
Но и на сей раз все оказалось как прежде. Лейк помедлила, держа в сложенных, как при молитве, руках рубашку. "Поговорим, - скажет молодой человек, - расскажи мне. Мне хочется понять"
Парень молча смотрел на нее.
– Знаешь, в чем твоя главная проблема?
Нет, он не станет ее выслушивать.
– Потому что ты п…
"Мне хочется понять".
– Настоящая фригидная сука, - он говорил все увереннее.
– Боже, ведь меня предупреждали. Я все узнал о тебе. И все же пришел к тебе вчера. Мужское эго подталкивало меня, я думал, что сумею растопить знаменитый морозильник, но теперь я знаю, что этого никому не
Он был очень хорош в это время, даже очарователен. Он хотел ей помочь.
– Ты похожа на Золушку, которая занята поисками нужного члена, на который можно надеть свой стеклянный башмачок.
– Не забывай, именно принц искал нужную туфельку, - мягко улыбаясь, ответила Лейк.
– Тебе следует проанализировать мотивы своего поведения, - теперь он превращался в ее дружески настроенного врача.
– Если ни один мужчина не в состоянии удовлетворить тебя, то вывод напрашивается немедленно сам собой, не правда ли?
Неужели? А что можно сказать о большинстве тех парней, с которыми я сплю? Все они отпетые эгоисты, которым наплевать на меня. Им просто хочется переспать с самой привлекательной девушкой в колледже.
Он все больше распалялся.
– Тебе нужна красивая девушка. У нас в колледже полно привлекательных шлюх, особенно на отделении искусств, - он сделал паузу, словно над чем-то размышляя.
– Не знаю, почему так происходит. Ах, да! Там все обнаженные модели, сестрички Сапфо.
– Эти пригожие шлюхи, - фыркнула она, улыбнувшись, - завязывают с гетеросексуальной любовью после одной ночи, проведенной с тобой, да?
– Отлично, Лейк, - засмеялся он с чувством горечи.
– Отлично сказано!
– Выходит, все твои отвратительные комментарии всего лишь психологическое прозрение?
– Пусть я подонок, - пожал он плечами.
– Но женщины выстраиваются в очередь лишь за одним моим поцелуем. Пусть я подонок, но я не испортил никому жизнь. Ну, а твоя проблема может это сделать, - добавил он, осклабившись.
Насвистывая, он оделся и вышел из комнаты.
Возвращаясь в Дариен, штат Коннектикут, она приняла решение. Она принимала его и прежде сотни раз, но ей всегда недоставало мужества посмотреть правде в лицо. Может, сегодня это произойдет впервые.
Припарковав автомобиль, она медленно пошла вверх по улице, прижимая к груди свои учебники, словно маленькая девочка. Она всегда испытывала такое чувство, появляясь дома. Ну что же, сегодня она в последний раз войдет в этот дом. Уж лучше жить в любом другом месте, но только не здесь, хотя ее отец сообщил ей, чтобы она не надеялась на семейную финансовую поддержку, если ей взбредет в голову уйти из дома. Она все еще боялась отца. Ей исполнилось двадцать, и можно было пересчитать на пальцах одной руки те ночи, которые она проводила вдали от дома. Это были страшные темные ночи, когда ее мучали настоящие кошмары. Уж лучше оставаться дома - тут по крайней мере у бесов знакомая внешность.
– Сегодня я наконец решилась, - пообещала она себе.
– Я уезжаю.
Дверь ей открыла горничная, и она взбежала по лестнице наверх.
– Мама!
– позвала она.
Эвелин Истмэн оторвала глаза от шитья. Она могла часами заниматься этой скучной работой, требующей постоянного напряжения и внимания, но она умела это делать, и ей нравилось искусство портнихи. Ей также нравились картинки-загадки, но если требовалось сложить не более пятисот кусочков. Когда Лейк было десять лет, у ее матери случился легкий удар. Она выздоровела, однако ее умственные способности, к сожалению, сильно понизились. Она могла читать только детские книжки, и предпочитала с картинками. Иногда ей читала вслух дочь Лейк.