Рабыни рампы
Шрифт:
– Почему же ты этого не сделал?
– Потому что это означало подлизаться к кому-нибудь, чтобы получить что-то нужное тебе. Знаешь, это все равно, что подлизываться к учителю по геометрии в школе, чтобы получить оценку получше.
– Значит, ты ее об этом не просил?
– Нет. Боже, как трудно бриться по утрам, противно даже глядеть на самого себя.
Она погладила его по волосам.
– Ты очень приятный парень, Гарри.
– Придется закрыть один глаз, чтобы не видеть этого безобразия.
– Я бы на твоем месте закрыла оба.
– Тебе хорошо, тебе не нужно бриться.
Она мягко, негрубо
– Я пытаюсь тебе объяснить, что я вовсе не такая милая, как ты себе это представляешь.
Он резко выпрямился.
– Ты хочешь сказать, что ты девственница? Если это так, тогда верни мои деньги.
Смеясь, она забарабанила по нему кулачками, пытаясь вновь уцепиться за его волосы. Он стойко отбивался, а потом, схватив ее за запястья, уложил на лопатки. Даже играя с ней, он был очень осторожен, памятуя о своей громадной силе.
– Я нисколько не лучше тебя. Просто я стараюсь не обращать на это внимание. Как и все остальные.
– Я - не остальные.
– Ты, конечно, красивее многих. Кроме того, ты, судя по всему, вполне нормальная девушка.
Она вяло улыбнулась, пытаясь сесть на кровати.
– То, что ты сказал, для меня самое приятное. Я еще ничего подобного не слыхала от других.
Перед этим она собрала волосы в одну длинную косу. Теперь со свойственной ей легкой грациозностью она растрепала их чисто женским жестом. Лейк вся распрямилась, вытянулась, словно милая кошечка.
– Знаешь, чего мне хочется?
– она, выпростав блузку из джинсов, начала ее расстегивать.
– Мне бы очень хотелось быть миловидной пожилой леди и жить где-нибудь в Каламазу, или Милуоки, или где-нибудь еще, причем я уже десять лет замужем, и вот прихожу домой после утомительного рабочего дня. Разве это не прекрасно?
В этот момент она представляла себя Марией-Антуанеттой, играющей роль молочницы.
– Да, именно этого я хочу, - она сняла джинсы.
– Я это отчетливо себе представляю, так как на самом деле живу жизнью этой женщины, - Лейк улыбнулась.
– Мне около тридцати пяти, у меня слегка располневшая талия, но я все равно еще очень привлекательна для своего возраста. Вот я прихожу домой. Не знаю, пришел ли с работы муж, но он уже давно наверху, я об этом ничего не знаю. Он там притаился, вокруг тихо-тихо, и мне кажется, что в доме никого, кроме меня, нет.
Она, сбросив с себя нижнее белье, принялась за его одежду. Проворно двигались ее легкие руки. Впервые он заметил, что они у нее не такие красивые. Странно, что такая красивая женщина, как Лейк, все же была несовершенна.
– Детей в доме тоже нет - либо они задержались в школе, либо пошли к друзьям. Может, в этот день наша годовщина или что-то там еще. Я думаю о прожитом вместе времени, о прошедших годах, пытаясь выяснить, правильный ли я тогда сделала выбор. Я иду в спальню, я очень озабочена, - у нее покраснели щеки.
– Я смотрю на себя в зеркало, замечаю седину, слегка распухшие ступни, и вдруг входит он и говорит мне, как я хороша, что выгляжу точно так, как тогда, когда он женился на мне много-много лет назад, - она придвинулась ближе, ее рассыпавшиеся волосы падали ей на плечи, как фата невесты.
– И я говорю ему: "Дорогой, я люблю тебя". А он отвечает…
– Я тебя тоже люблю, - тихо продолжил за нее Гарри.
– И всегда буду тебя любить, - он прижал ее к своей обнаженной груди.
Она
– Ну давай, давай теперь, - шептала она ему на ухо.
Соленый пот капал с него на ее тело.
– Пожалуйста, теперь.
Подчиняясь ее мягкому побуждению, Гарри убыстрил движения. Он раскачивался над ней всем телом, инстинктивно угадывая те места, от прикосновения к которым там, в глубине, она испытывала наибольшее наслаждение. Однажды, когда он проник слишком глубоко, у нее на глазах выступили слезы. Это у нее, которая всегда при этом была такой отстраненной, такой далекой от партнера. При следующем ударе она задрожала всем телом и через секунду почувствовала, как он, утратив над собой контроль, трепетно затрясся в собственном оргазме.
Поцеловав ее в щеку, он слизал ее слезы.
– Ты что, плачешь? Недовольна обслуживанием?
– Что ты, нет, - заверила она его, крепко поцеловав.
– Просто я такого не ожидала… Я раньше ничего подобного не испытывала.
– Да, но ты солгала.
Ее охватила паника. Неужели ему было известно о ней больше, чем она позволила ему знать?
– Что ты имеешь в виду?
– холодно спроси на она.
– Ты была девственницей.
Она расслабилась в его объятиях.
– Значит, ты все понял, да?
Он отвел с ее лица спутавшиеся волосы.
– Я обезумел в тот первый раз, когда увидел тебя в конторе Джорджа Николса. Мы были обречены мл встречу, Лейк. За это время мы могли встретиться снова в Нью-Йорке, затем вернуться обратно сюда и встретиться снова здесь. Я верю в судьбу. Особенно тогда, когда ее голос возвещает мне о том, что я хочу услышать.
– Но у меня же есть другой человек, - тяжело, с сожалением вздохнула она.
– Тот, кому я так же за все благодарна, как и ты Крис. Но я хочу тебя. Я хочу быть с тобою рядом как можно дольше.
– Понимаю. Но нам нужно быть с этим поосторожнее, - заметил он задумчиво.
– Какой смысл причинять боль людям, если этого делать не следует? Разве я не прав? Не будем торопиться.
– Мне все равно, лишь бы ты был рядом, - она лизнула его в мочку уха.
– Гарри. Какое чудесное, какое старомодное имя.
Вдруг в голове у нее блеснула мысль.
– Ты был близок с Карен?
Казалось, он сильно удивился.
– С Карен? Мне кажется, мы с тобой сейчас гораздо ближе. Тогда мы были просто детьми. Думаю, она влюбилась в меня по уши.