Рабыня ищет хозяина, любовь не предлагать
Шрифт:
Что ж за день сегодня такой, все из рук валится!
Я подвез Рику к подъезду:
— Я хотел бы все обсудить, — попросил, косясь на Сига. Тот понятливо кивнул и выскочил из автомобиля.
— Я не уверена, насколько это прилично, — пробормотал она, не глядя на меня.
— Я сделал тебе предложение. Посидеть рядом в машине недолго в публичном месте уж точно не возбраняется.
— То есть, пока ты не делал мне предложения, это было для меня позором? — она обернулась, одарив меня гневным взглядом.
— Нет, — я замялся.
— Я поняла, что
Она взялась за ручку двери.
— Постой! — я схватил ее за запястье. Один яростный взгляд, и мои пальцы обжигает пламя, пробежавшееся по ее коже. Рика выскакивает из машины и громко хлопает дверцей. — О, демоны преисподней! — кастую заклинание льда, чтобы охладить обожженные пальцы.
Хочется просто плюнуть и уехать, забить на это все, дать остыть ей и себе за одно. Я тоже не из железа, чтобы такое терпеть! Я уже собираюсь активировать двигательный артефакт, но все же медлю. Что-то в ее словах было не так, за что-то зацепилось мое внимание.
Позор, который может ей помешать осуществить планы, нежелание полагаться на мое мнение в этом вопросе… то есть мое предположение, что это в их мир куда более строгие порядки, было неверным? Тогда на чье мнение Рика могла бы положиться?..
Ответ пришел сам собой. Я немного подождал, потом обошел здание и проверил, что окна в комнате Рики загорелись, то есть она пошла домой, а не в госте к любимой подружке. Значит, можно будет спокойно поговорить.
Поднимаясь по лестнице, я пытался сообразить, как построить наш будущий разговор, но в голову ничего не приходило. Нужно было узнать всю последовательность логики Рики, все, что она делала и слышала от других, чтобы понять ее позицию. Добравшись до четвертого этажа, постучал в знакомую дверь.
— Кто там? — доброжелательно отозвалась матушка Гудда.
— Это я, Эрик Стейнсон, матушка Гудда, здравствуйте! — улыбнулся я.
— О, это Эрик!.. — потом послышалась какая-то возня за дверью.
— Я не желаю с вами разговаривать, мистер Стейнсон! Уходите! — послышался уже строгий голос Кейи из-за двери.
— Кейа, это очень важно! — попытался донести я.
Я почти слышал из-за двери, как она сопит недовольно, но молчит, не желая открывать дверь.
— Что тут происходит? — по лестнице поднялся Сиг. Наверное, он за мной следил. Или за своей Кейей.
— Я хотел поговорить с тобой о Рике. Кейа, открой, пожалуйста! — я вновь постучал в дверь.
— О, понятно… — протянул Сиг.
За дверью стало очень тихо, а потом щелкнул замок и дверь распахнулась так резко, что мне пришлось отскочить, чтобы не получить в лоб.
— Ты на его стороне! — возмущенно вскричала Кейа, тыкая пальцем в Сига.
— Да Рика просто не так все поняла!.. — попытался объяснить тот.
— У вас всегда так! Одни отговорки у всех парней: не так поняла, не на то понадеялась, приняла желаемое
— Нет, ты не поняла!..
— Вот уж точно!
— Но Кейа!
— Не подходи ко мне больше, видеть тебя не хочу! — она резко захлопнула дверь.
— Кейа! — он попытался дернуть ручку на себя, но Кейа успела задвинуть засов.
— Никогда за тебя замуж не пойду! Никогда! — послышалось из-за двери.
— Но ты же обещала подумать! — проныл Сиг.
— Нет тебе веры, предателю!
— Ты не понимаешь!..
— И слушать не буду, не буду слушать! — еще несколько стуков, а потом за дверью послышалось громкое пение.
— Ты ведешь себя как ребенок! — возмущенно рыкнул Сиг.
В ответ на это пение стало только громче, я прямо-таки видел, как она заткнула уши руками и пела, чтобы точно ничего не слышать, как ребенок.
Я закрыл лицо руками, стараясь не смеяться, настолько все это было глупо. Сиг бросил на меня мрачный взгляд:
— Ничего, как только все прояснится, она меня простит.
— Ты уверен?
— Конечно! У нас слишком долгие отношения, чтобы они были разорваны из-за какого-то недопонимания.
Я был в этом совсем не уверен, но не стал встревать. Вместо этого я съездил на рынок и купил простенькую глиняную вазу подходящего размера и оставил в ней цветы под дверью Рики, надеясь, что она найдет их завтра с утра и, быть может, несмотря на обстоятельства, они покажутся ей красивыми, хоть во время пути они и помялись немного. Подумав, вырвал лист из блокнота и, написав записку, подложил ее под вазу.
Из-за всей этой истории голова пухла, но день еще не закончился, нужно было возвращаться на работу. Это было даже проще, чем думать о Рике, мысли привычно переключились на расследование. Нужно было перепроверить все данные, которые прошли через руки Лейва, а также все, что он не успел обработать. Не просто так преступник развил такую бурную деятельность, пытаясь избавиться от нас обоих. Где-то мы его задели и заставили заволноваться, понять бы еще, где именно.
Я подал запрос на встречу с Лейвом, а сам пока использовал все, что знал о методах его работы. К сожалению, часть бумаг при его аресте была конфискована, их следовало восстановить, но кое-какие записи, показавшиеся следователям незначительными, сохранились.
Лейв в нашей команде отвечал за социальные связи, особенно с более простым населением. Он легко мог наладить контакт с проституткой или работником завода, у меня это выходило хуже. Вот когда следовало допросить более важную шишку: промышленника, родовитого мага или, не дай Боги, благородного, в дело вступал я. Мы отлично дополняли друг друга. Чтобы упростить нашу работу, Лейв завел знакомства со всеми работницами полицейских архивов города и мог достать любую справку по любому отделению. Меня эти дамы недолюбливали и принимали исключительно вместе со взяткой в виде сладостей или цветов, а вот для Лейва готовы были сделать что угодно ради одной его улыбки и пары рифмованных строк.