Рабыня Рива, или Жена генерала
Шрифт:
Я пошла быстрее, борясь с детским желанием броситься вдогонку.
На плечо легла рука григорианца. Один из солдат понял мое состояние и дал знать: все в порядке, я здесь.
Из кают-компании мы вышли последними. И думаю, Эрик смотрел мне вслед и мысленно желал мне благополучия. Хоть кому-то удалось вырваться со «Стремительного». Правда, мы еще до шлюза не дошли.
В коридоре было тихо. Караул выглядел растерянным, но им дали команду не задерживать, и мы прошли по богато убранному коридору к лифтам. Шикарные уровни сменились техническими: здесь все куда проще. Пол и стены из металла, а лестница
Мы подошли к лестнице и подошвы солдат заколотили по решетке. Скоро будем у шлюза.
Я робко смотрела под ноги и прощалась с кораблем. Еще не могла поверить, что покидаю «Стремительный» – в новую жизнь, в неизвестность, но такую сладкую и желанную. Эс-Тирран обещал отвезти меня домой. Молю, пусть так и будет. Молю, пусть он не захочет того, чего обычно хотят от жен… А если и так, оно стоит того. Меня не испугает любая цена за свободу.
В конце коридора открывался шлюз.
Сердце так гулко билось в груди, что, казалось, его слышали все. Но я без сомнений вышла на шлюзовую площадку и за генералом последовала через открытые створки ворот.
Вот и все.
Отсюда начинается юрисдикция Грига – нас никто не задержит. Я свободна – от Лиама, но пока не от Эс-Тиррана.
На лифтовой платформе солдаты встали стеной за нашими спинами. Генерал стоял перед ними в центре, слева – советник, а я – справа как супруга. Я чувствовала себя вещью, прекрасно понимая, что послужило причиной моего освобождения. Неожиданно, но освободило меня то же, что и мучило – я была любовницей Лиама. По законам Грига муж имел право убить любого любовника жены, если был повод. В нашей ситуации их хоть отбавляй.
Но я физически ощущала на плечах груз: я ему обуза. Он не хотел, чтобы я становилась его женой, как и мне не хотелось видеть его мужем. Но у нас, заложников политической ситуации, не было выбора. Было больно смотреть на генерала.
Я наблюдала, как через прозрачную стенку мелькают темные этажи «Стремительного». Мы спускались все ниже: прямо в недра корабля Эс-Тиррана, пока шлюзовой лифт совсем не погрузился в темноту.
Вспыхнул верхний свет и лифт остановился.
Когда створки открылись, я непроизвольно вздрогнула. У григорианцев свое представление о красоте и правильном. Красота для них – пустой звук. По крайней мере, с точки зрения обычного человека.
Стены были из голого металла, но пол пластиковый – глушить шаги. Разумно, если учесть, что в среднем они тяжелее человека и ботинки у них на магнитной подошве, как в скафандрах. Он вышел из лифта и пошел, не оглядываясь, прямо по коридору. Солдаты, попавшиеся навстречу, не выказывали ему почестей: как и все они, он шел по своим делам, равный среди прочих. Нас никто не встречал.
Меня солдаты повели по другому коридору – влево. Эс-Тирран наверняка пошел на мостик – докладывать о выполненной миссии. А я… А меня… Ведут в каюту? В тюрьму? Если бы я знала.
Но ничего страшного не случилось: затемненный коридор привел в жилой сектор. Я угадала.
– Ваша каюта, Эми-Шад.
Передо мной открылась
– Благодарю, – пробормотала я.
За мной закрылась дверь и я осталась одна в тишине и прохладе. Остались ли солдаты на дверях или ушли, я не знала – из коридора не проникали звуки. Каюта была достаточно просторной. И здесь уже кто-то жил – меня привели в апартаменты мужа, а не в отдельные. Значит, он действительно считает меня женой.
Я вспомнила, как назвал меня солдат. Эми-Шад – «жена Шада». Это моя новая фамилия.
В каюте я этого не чувствовала, но по опыту поняла, что мы расстыковываемся со «Стремительным» и уходим.
Дико, до зубовного скрежета хотелось выбежать в коридор и посмотреть, как в иллюминаторах исчезает «Стремительный». Но не знала, можно ли мне выйти или генерал хочет, чтобы я ждала здесь.
Женщины из их народа не обязаны слушаться мужа. Но я не григорианка, еще и рабыня… Уже бывшая, но еще минут пять назад была невольницей. Подумав, я все-таки вышла. Солдат на дверях не было, коридор полностью пуст. По наитию я пошла не к выходу из жилого сектора, а в обратном направлении. Все корабли одинаковы, а в конце жилых отсеков часто делают что-то вроде уголка отдыха. Там будут и окна. Здесь же не было ничего, кроме скучных металлических стен и одинаковых дверей.
Коридор вильнул и расширился в просторное помещение. Потолок терялся высоко, там были лампы, но сейчас они были отключены. Свет давали только пара светильников, замаскированных в стенах, а еще – световая дорожка вокруг огромного, во всю стену окна. Из-за нее казалось, что окно обведено гибким неоном, светящимся приятным голубоватым светом.
А за стеклом в темноте действительно исчезал «Стремительный».
Массивная корма с жилой надстройкой, локаторы, массивные двигатели, утопленные под брюхом – очертания постепенно таяли в темноте. Его еще долго будет видно в иллюминаторах – из-за отблесков на обшивке. Сначала, как отражение луны в пруду, затем, как звезда, на которую смотришь ночью. На радарах его будет видно дольше.
Я подошла медленно, словно к опасности, очарованная видом. Ощущения и картинка конфликтовали в сознании – я на корабле, но не на «Стремительном». Я смотрела на него со стороны, а затем широко улыбнулась. Не весело, скорее нервно, но эмоции, которые я копила со вчерашнего дня, требовали выхода. Я истерично рассмеялась и прижалась к стеклу. На корабль я хотела смотреть как можно дольше – чтобы поверить, и насладиться моей победой.
Все равно, что будет дальше и чем все закончится.
Самое главное случилось: я сбежала. Обманула свою страну, судьбу, самого злейшего и опасного человека во вселенной. И теперь – самого мертвого.
«Стремительный» никогда не подходил к базам.
Он, громадный и недосягаемый, как бог, всегда был где-то в стороне – над всеми. Сильнейший флагман, наделенный особыми полномочиями. Все время, что мы воевали, я ни разу не покидала корабль.
Восемь лет. Восемь. Не дышала настоящим воздухом, не видела других лиц, кроме военных и рабов.
Можно понять, почему я волновалась, когда через несколько часов солдат сообщил, что мы зайдем на базу, и я смогу ее посетить
На борт станции я сойду в новом качестве…