Рабыня

Один из самых известных фантастических сериалов, начало которому положили произведения знаменитого британского писателя и мыслителя Колина Уилсона, получил свое продолжение в работах отечественных авторов.

Мир, где Земля полностью преображена после космической катастрофы.

Мир, где пауки обрели волю, разум и власть.

Мир, где обращенный в раба человек должен вступить в смертельную борьбу, чтобы вернуть себе свободу.

Мир пауков становится НАШИМ миром.

Солнце

–  Скоро ручей начнет замерзать по утрам… - негромко сказала Линор.

Они сидели на стоге сена неподалеку от поселка, все четверо, представляющие молодое поколение Алларбю. Старик Ансон, проходя мимо, с укором посмотрел на бездельников, но ничего не сказал.

–  Я говорю, скоро ручей по утрам будет замерзать!
– громче повторила девушка и сдула со лба длинные светлые волосы.
– Авер, ты слышишь?

–  Слышу, - отозвался юноша, который лежал на спине, закинув руки за голову, и разглядывал облака.
– Ну и что?

–  Ничего, - надулась Линор.

Они помолчали. Старый Ансон прошел обратно, волоча охапку хвороста. Дров в маленьком селении хватило бы на три зимы, но с возрастом люди выживают из ума. У Ансона разума почти не осталось - хватало только на ворчание, тоже, впрочем, совершенно бессмысленное.

–  Неужели и мы такими же будем?
– Фцук больше имела в виду не глупое выражение лица Ансона, а его шаркающую походку и тяжелое дыхание.

–  Вряд ли, - заговорил Свен, брат Линор. Он был худ, высок и с детства не мог как следует рассмотреть ничего, что находилось дальше его вытянутой руки.
– Стариков теперь шестнадцать, а их детей - семь. Нас четверо. Может быть, у кого-нибудь из нас родится ребенок, или два, но все рано… Даже если родится больше, то выживут один или два… Но все равно нас-то уже не будет четверо, а скорее всего, нас вообще не будет. Потому что опять налетят стрекозы, или например урожай померзнет, а абажи не хотят с нами родниться.

–  Ой, замолчи!
– попросила Линор.
– Ты как рот раскроешь, так будто снег пойдет: ничего не видно, ничего не понятно!

Свен стал, покашливая, копаться в сене, будто собирался там что-нибудь найти. Он всегда хотел что-то сказать, но никогда не мог выразить мысли словами. Авер коротко хохотнул, но было непонятно: над Свеном или над облаками.

–  Я могла бы родить много детей!
– с уверенностью сказала Линор.

Никто не отозвался. Девушка села и швырнула травой в Авера.

–  Ты слышишь, что я говорю?!

–  Слышу. Но твоя мать говорит, что еще рано. Если рано родить первого ребенка, то потом может не быть других.

–  Я знаю, что говорит моя мать!
– почему-то вскипела Линор.
– При чем тут моя мать?! Фцук, идем на кухню, хватит бездельничать.

Они спрыгнула со стога и быстро пошла к поселку, шести большим землянкам. Фцук потрепала по колену Авера.

–  Не обижайся на нее. Осенью всегда так, тоскливо. Всем чего-то хочется.

–  Я не обижаюсь, - юноша хмыкнул.
– Просто смешно.

–  Всем хочется осенью, чтобы не было осени!
– почти выкрикнул Свен, он уже выкопал в стогу порядочную яму.
– А осень все равно придет, и зима придет, но даже зима лучше осени, потому что… Зимой умрет кто-нибудь, или двое, или даже трое, а могилу копать тяжело.

–  Я не стану зимой копать могилы, - твердо сказал Авер.
– Это глупо. Если Ансон умрет, то ничего с ним не сделается до весны. Закидаем снегом, и все. А весной похороним. Я не стану, пусть отец хоть всю зиму на меня орет.

Фцук сползла со стога и поспешила за единственной подругой. Линор высокая, стройная, с длинными руками, ногами, шеей и волосами. У нее серые глаза, они могут быть очень добрыми и очень злыми. Ей восемнадцать лет. А Фцук совсем другая, она дочь одного мужчины, который приплывал по ручью с абажами, очень маленького и некрасивого. И теперь у его дочери смуглая кожа, черный жесткие волосы и маленькие черные глаза, а от мамы только нос, и тот некрасивый.

Об этом не следовало думать, но осенью очень трудно себя развеселить. В поселке только один настоящий жених, и две невесты. Авер красивый, у него тоже черный волосы, но мягкие, и он, конечно, достанется Линор. У них будут дети, много детей. Если выживут хотя бы двое, то в поселке станет весело. А Фцук придется искать себе мужчину среди абажей, как и ее матери, и потом старики будут торговаться с чужаками. Они жадные, эти старики, и глупые. Все время боятся голода и холода, а детей совсем не осталось. Помогать ухаживать за ребенком ей будет Свен, но он сам как ребенок…

–  Авер такой дурак!
– Линор дождалась подруги.

–  Не обижайся на него, просто осень и всем грустно.

–  Нет, он дурак!

Фцук согласно покивала головой, чтобы угомонить Линор. Та бросила в сторону стога яростный взгляд, и опять зашагала к поселку. Из ближней землянки как раз появилась ее со Свеном мать, Агнесс. Хотя лицо женщины сплошь покрыли морщины, волосы у нее оставались такими же красивыми, как у дочери.

–  Ансон говорит, вы еще ни охапки сена не принесли с самого утра!

–  Куда торопиться, мама?!
– тут же закричала Линор.
– Авер со Свеном все принесут. Еще даже не холодно.

–  Вот когда придут холода, тогда я посмотрю, как ты будешь бегать по морозу с этим сеном! А если дождь его замочит?!

–  Тогда оставим лежать прошлогоднее, - пожала плечами девушка.

Фцук не привыкла возражать старшим, но внутренне не могла не согласиться с Линор. Сено использовалось для утепления землянок, его засыпали под деревянные перекрытия. Зачем его непременно нужно менять каждый год, она не понимала. А также и того, зачем поселку нужно столько запасов, если уменьшающееся с каждым годом население не в состоянии его съесть. Лучше отдать лишнее абажам, и получить ребенка…