Ради милости короля
Шрифт:
Роджер притворился задумчивым:
– Есть только одно решение.
Ида взглянула на него.
– Не доверяй удаче, если кости не принадлежат тебе… и не начинены в твою пользу, – улыбнулся он Иде. – Благодарю Господа за проницательную жену.
Глава 19
Роджер поставил ногу в стремя и вскочил на спину своего нового жеребца. Молодой конь заплясал и отступил в сторону размахивая хвостом, и Роджер ослабил поводья.
– Тпру
Король Генрих прибыл в Санлис, чтобы обсудить политические вопросы с королем Франции, графом Фландрии, папским легатом и своим старшим сыном Генрихом Молодым. Рыцари заботились о своих лордах и пользовались возможностью осмотреть чужое снаряжение, завести знакомства в турнирном кругу, разузнать новости и испытать мужество друг друга.
Роджер привел в Санлис несколько коней с конного завода в Монфике, намереваясь выгодно продать их. Обычно этим занимался сенешаль, но Роджер любил работать с лошадьми и расценивал их скрещивание равно как искусство и удовольствие, а потому использовал любую возможность приложить к нему руку.
– Полагаю, этот не предназначен для продажи? – тоскливо спросил Уильям Маршал, глядя, как Роджер, прежде чем соскочить на землю, управляет жеребцом с помощью пяток и рук.
Иные рыцари облачили своих скакунов в самые модные конские доспехи, но Роджер ограничился великолепной шлейкой из глянцевой кожи, украшенной подвесками с крестом Биго. Шкура жеребца напоминала черный шелк с рубиновыми отблесками, и скрывать достоинства не стоило. Он хотел, чтобы все смотрели и запоминали.
– Увы, мессир, – усмехаясь, покачал головой Роджер. – Он еще не завершил обучение. Я намерен отшлифовать его и через пару лет заменить им своего нынешнего скакуна. – Он потер подбородок. – Однако у меня есть два жеребенка из той же линии для продажи заинтересованным лицам. Кроме того, этот конь в мирное время будет пастись с моими кобылами и исполнять обязанности племенного жеребца.
– А велика ли его выносливость?
– На нем можно проскакать много миль и выдержать целый турнир. – Роджер повернулся, чтобы похлопать коня по темной блестящей шкуре. – Возможно, на нем маловато мяса, но в свой срок нарастет.
– Это видно по его сложению, – улыбнулся Уильям Маршал. – Мой отец предпочитал серых, но только потому, что они выделяются из общей массы, а он всегда сам вел своих людей в бой. В самой жаркой схватке все знали, где находится мой отец.
– То же говорят и о вас, мессир, но вам для этого не нужен серый конь.
Уильям жестом отверг похвалу:
– О вас тоже многое рассказывают, милорд.
Роджер пожал плечами, хотя был польщен:
– Приятно, если о тебе идет даже самая скромная слава.
– Я не назвал бы вашу славу скромной. – Уильям поднял глаза и, отступив, наклонил голову.
Обернувшись, Роджер увидел, что к ним приближается Ида со служанками и двумя слугами, нагруженными свертками.
– Леди Биго, – низко поклонился Уильям. – Мало что может порадовать взгляд больше, чем прекрасные лошади вашего супруга, но вам это удалось без усилий.
Ида засмеялась и присела в реверансе.
– Не без усилий, – ответила она, – но я стараюсь. – Она повернулась к Роджеру. – Пришла посмотреть, как вы испытываете аллюры Вавасора. – Ида погладила
Уильям Маршал поклонился Роджеру и засобирался.
– Завидую вам, милорд, – произнес он. – Лучшая лошадь на поле и достойнейшая женщина в супругах.
Роджер ответил на похвалу изысканным поклоном:
– Желаю, чтобы на вас однажды снизошло такое же благословение, мессир, а я тем временем склоняюсь перед величайшим рыцарем на турнире.
Уильям засмеялся, показав превосходные зубы; он явно был польщен комплиментом.
– Это еще предстоит выяснить.
Он вновь поклонился, когда прибыл Генрих Молодой, раздраженно похлопывающий латными рукавицами по бедру.
– Я искал вас, – ворчливо произнес молодой король.
– Прошу прощения, сир. Я направлялся в ваш шатер, но отвлекся на жеребца милорда Биго. Вы когда-нибудь видали лучшего боевого коня?
Роджер на мгновение встретился взглядом с Уильямом, и между ними проскочила искра понимания. Генрих Молодой был капризен, и Уильям отвлекал его, как ребенка отвлекают конфеткой.
Наследный принц Англии окинул Вавасора взглядом и нехотя признал, что животное действительно великолепно. Затем он посмотрел на Иду.
– Моему отцу известно, что вы здесь? – спросил он с легкой насмешкой.
Повисло неловкое молчание. Ида покраснела и опустила глаза. Роджер понял, что тому неоткуда знать о его браке.
– Сир, в начале декабря Ида стала моей женой, – произнес он.
Юноша был явно удивлен, но затем засмеялся и махнул рукой Роджеру:
– В таком случае поздравляю вас, милорд, с тем, что вы снискали благосклонность моего отца… и вас, миледи, с тем же самым, – кивнул он Иде.
Роджер застыл. Слова как таковые не были оскорблением, но за ними явно скрывалось намерение уязвить.
Генрих Молодой снова обошел вокруг жеребца.
– Жаль, что не серый, – произнес он. – Стоил бы дороже. – Он лукаво посмотрел на Роджера. – Вам известно, что ваши единокровные братья тоже здесь?
Ида едва не ахнула от испуга.
– Да, я слышал, сир, – ответил Роджер, мысленно желая молодому королю провалиться сквозь землю.
Роджер пытался скрыть эту новость от Иды, так как знал, что она станет волноваться. Гуон недавно присоединился к свите Генриха Молодого, чтобы подбирать крохи, падающие со стола, и возделывать ниву, на которой видел свое будущее.
– Они будут сражаться на турнире под моим знаменем. Возможно, вы встретитесь с Гуоном на поле, но, разумеется, все поединки будут a plaisance [23] . – Хлопнув Вавасора по блестящему заду, отчего жеребец вздрогнул, Генрих Молодой зашагал своей дорогой.
Уильям с нарочито равнодушным лицом еще раз поклонился Иде и Роджеру и направился за своим лордом.
– Он пытается меня уколоть, потому что я принадлежу к партии его отца, и то, что случилось в Форнхеме, до сих пор не дает ему спать, – спокойно произнес Роджер, хотя внутри его все кипело.
23
Потешный поединок (в отличие от боя насмерть, a l'outrance) ((pp.).