Ради милости короля
Шрифт:
– Иногда это даже хорошо.
– Но вы доверили бы ему свою жизнь? Он бросился бы на меч, предназначенный вам? Я видел, как «верные» люди в последний момент поворачивались спиной. И отдам графство Норфолк лишь тому, кто непреклонен.
Уильям выдержал прямой взгляд Ричарда.
– Он непреклонен, – ответил Маршал. – И бросился бы на меч.
– Вы уверены?
– Сир, я готов поклясться своей жизнью.
Ричард выглядел задумчивым.
– Его единокровный брат присоединился к Крестовому походу и предложил мне свои скромные средства в обмен на благосклонность. Он предъявляет права на все земли Биго, приобретенные после того,
– Следовательно, у брата Роджера Биго нет прав на них?
– Завещание их отца оспаривается, чего и следовало ожидать. Роджер – более вероятный кандидат. Сомневаюсь, что его единокровный брат при необходимости проявит стойкость… хотя я могу ошибаться. Узнаю по пути в Иерусалим.
– Сир, необходимо уладить этот вопрос до вашего отбытия за моря, – настаивал Уильям. – Роджер может оказаться вам очень полезен. Вы возвысили меня до лорда Стригуила, чтобы я помог вам управлять, но мне необходима поддержка близких людей, и Роджер Биго – один из них. Вы можете приобрести его преданность, даровав ему титул. Ричард покрутил в руке кубок и поковырял драгоценные камни, вделанные в его основание.
– Тысяча марок за графство, треть доходов и разрешение восстановить Фрамлингем, – произнес он. – Приличная сумма, но он точно рассчитал свое предложение.
– Роджер Биго умеет считать, – согласился Уильям.
Ричард обернулся на своего канцлера.
– Но не так хорошо, как епископ Илийский, можете мне поверить, – весело заметил он.
Уильям едва заметно скривился. Верность Лонгчампа Ричарду не вызывала сомнений. Однако тот был ревнив, как любимая гончая, и лучше уж не попадаться ему на зубок. Лонгчамп существовал, чтобы выжимать деньги из народа и в зародыше душить беспорядки. У него были шпионы почти во всех баронских хозяйствах, и он знал до последнего сребреника, сколько стоит каждый лорд.
– Быть по сему. – Ричард допил вино. – Пусть Роджер Биго получит желаемое за предложенное… пока по крайней мере, а на досуге я поразмыслю над суммой. Не хотелось бы лишать вас дружеской поддержки, на которую вы, похоже, рассчитываете, а его – средств на хорошую шляпу, чтобы отпраздновать возвышение.
Уильям усмехнулся в ответ на замечание Ричарда, поскольку Роджер и впрямь питал тщеславную слабость к шляпам. Он не стал говорить, что Роджер воспримет возвращение графства скорее как восстановление справедливости, чем как возвышение. Подобные тонкости не должны занимать Роджера и короля. Обретение титула – вот что имеет значение.
Не важно, что небо в конце ноября было серым от края до края и дождь, заливавший Лондон и Вестминстер, был пронизан серебряными иглами льда. Не важно, что жаровни давали больше дыма, чем тепла, и в аббатстве было холодно, как в могиле. Единственное, что имело значение, – графская перевязь, сверкавшая драгоценными камнями и золотым шитьем на талии Роджера, венец у него на лбу и грамота в руке. Sciatis nos fecisse Rogerum Bigot, comitem de Norfolc… Знайте: Роджер Биго становится графом Норфолком… Наконец-то! Через двенадцать лет после смерти отца он обрел свое наследство: треть доходов с графства, земли, в том числе спорные, и все причитающиеся права. И получил дозволение воздвигнуть новый замок во Фрамлингеме, и воздвигнет
Эмоции теснили грудь, и он понимал, что должен дышать неглубоко, дабы не утратить самообладание и не разрыдаться. Когда Ричард поцеловал его в знак примирения, Роджер пришел в полный восторг. Ида, стоявшая рядом, присела перед королем в глубоком реверансе. Ее платье мерцало золотым шитьем, а вуаль была соткана из золотых нитей и украшена изящным венчиком в знак ее нового ранга. Графиня Норфолк. Роджеру казалось, что он сейчас взорвется от гордости и торжества. Победа имела свою цену, и тысяча марок была лишь началом. Роджер знал, что получит место в правительстве на время отсутствия Ричарда, но был готов впрячься в лямку. Все это доставляло ему глубокое удовлетворение.
Родственники Роджера, его друзья и самые важные духовные лица и вельможи почтили аббатство своим присутствием: его мать, тайком вытиравшая глаза длинным рукавом расшитого драгоценными камнями платья, дядя Обри, брат Иды Госселин, епископы Даремский, Солсберийский и Илийский и, наконец, Уильям Маршал с подобающе торжественным лицом, но блестящими от радости глазами.
Это новое начало для всех, подумал Роджер. Предстоит еще немало потрудиться, и дорога впереди усеяна валунами, но он не сомневался, что их можно убрать или обойти. Главное препятствие позади. Он вспомнил о мачехе и братьях. Что ж, их положение не менее ясно. Семейство де Гланвиль отлучено от власти и больше не может совать ему палки в колеса. Пусть его единокровный брат со своими родственниками отправился в Крестовый поход – что они могут поделать? Графство Норфолк принадлежит ему.
Ида со смешанными чувствами смотрела на платье из золотого камчатного шелка, которое служанки только что помогли ей снять. Она имела немало красивых платьев, когда была любовницей Генриха, но это затмило их все украшениями, подобно десерту в конце пира. Хотя платье было сшито по ее мерке, Ида сомневалась, что оно подходит ей.
Роджер неспешно вошел в комнату и заключил жену в объятия. Он снял богатую котту и золотую перевязь, которую надел ему на бедра король Ричард.
– Графиня… – Он поцеловал Иду в ухо.
Та вздрогнула и прильнула к нему:
– Так странно отзываться на этот титул.
Она почувствовала, что муж улыбается ей в шею.
– Вы привыкнете.
– Как и вы, милорд, к вашему.
– Подозреваю, он еще не скоро утратит первозданный блеск, – признал Роджер, – хотя знаю, что расплачиваться придется тяжелым трудом.
Но она не слышала в его голосе досады, только собственническое удовлетворение. Какой долгий путь они оба прошли! Оборачиваясь назад, Ида едва различала на горизонте невинную девочку с ее надеждами и мечтами, а у женщины, которой она стала, совсем иные устремления, в то время как Роджер, вполне возможно, стремился к одной и той же цели все годы своей юности и зрелости.
Ида надеялась, что ее первенец будет на церемонии, но он отсутствовал при дворе, обучаясь в замке Дувр. Она подавила разочарование, чтобы сосредоточиться на триумфе Роджера, главном событии дня, но легкий оттенок печали остался.
Муж отпустил ее и лег на кровать, закинув руки за голову.
– Пока мы в Лондоне, я наведу справки о каменщике и плотниках – весной надо начать работы – и найду инженера, чтобы сделал проект.
Ида присоединилась к нему, и Роджер притянул ее в объятия.