Ради острых ощущений. Гремучая смесь
Шрифт:
Бывший Ольгин муж, Кирилл Козаков, развелся с ней несколько лет назад. Отношения они поддерживали исключительно денежные.
То есть раз или два в месяц Кирилл давал Ольге денег на покупку необходимых товаров. Вообще, Кирилл был очень хорошим человеком, я до сих пор жалела, что они развелись. Думаю, что и Ольга тоже, хотя она вряд ли призналась бы в этом.
Наконец мы подъехали к Ольгиному дому. Выйдя из машины, я опять огляделась, хотя уж здесь-то вряд ли могла быть какая-то засада. Поднявшись на Ольгин этаж, я позвонила в дверь.
Ольга
— Поля? — щурясь, удивленно уточнила Ольга.
— Поля, — подтвердила я. — А это Павел, познакомься. Я тебе о нем говорила.
— Ах да, конечно, очень приятно, проходите, — засуетилась Ольга, пропуская нас в квартиру.
Я сразу заметила, что Ольга сегодня подлечивалась коньячком. А может, вермутом. А может, и тем и другим. Надо бы поговорить с ней как следует, но не при Павле. Ну, ничего, останемся наедине, тогда я ей все и выскажу! И вообще, надо что-то с ней делать. Совсем как ребенок, право слово!
— Что у тебя с телефоном? — спросила я.
— А что такое? — удивилась Ольга.
— С кем ты разговариваешь так долго?
— Да я ни с кем не разгова…
Ольга подошла к аппарату, стоявшему на столике рядом с диваном, чтобы его проверить, попутно пытаясь спрятать опустошенную бутылку коньяка, которую я все равно заметила.
— Ой! — всплеснула она руками. — Это трубка неправильно лежала. И как я могла ее так положить, Поля?
Я хотела рявкнуть, что пить меньше надо, но сдержалась. Сейчас не время устраивать скандалы.
— Оля, тут такое дело, — начала я с места в карьер, так как времени было мало. — Понимаешь, Паше необходимо на время спрятаться. Можно он поживет у тебя?
— Да, конечно, — растерянно проговорила Ольга. — А что случилось?
Пришлось рассказать ей все. Через десять минут Ольга была уже в курсе наших проблем. Она, как всегда, приняла все близко к сердцу и слушала, затаив дыхание. Она разволновалась, но не от того, что ей пришлось влезть в это дело, а от желания помочь.
— Конечно, Павел, вы можете жить у меня столько, сколько нужно, но, Поля, ты же знаешь нашу маму. Как бы ей все это объяснить?
— Не вздумай рассказывать правду, — сразу же предупредила я.
Тут надо заметить, что наша мама, Ираида Сергеевна, была женщиной довольно своеобразной. Больше всего на свете она обожала скандалы. И еще очень любила ругать своих дочерей и ставить себя им в пример.
Малейший проступок с нашей стороны она комментировала не иначе как: «Вот, я так и знала!» При этом она просто светилась от радости. Хотя, строго говоря, все, что было в нас плохого, было результатом маминого воспитания, а все хорошее привила нам бабушка, Евгения Михайловна, которая в
Нет, мать я, конечно, любила. Но если честно, то она никогда не была для меня по-настоящему близким человеком. Таким человеком была для меня бабушка. И еще Ольга. Ну, и Пашка теперь, конечно.
Одно я знала точно — маму ни в коем случае нельзя посвящать в наши дела. Нет, я не думала, что она побежит заявлять в милицию о Пашкином местонахождении, но крови попортит много и мне, и Пашке, и Ольге.
Поэтому я еще в машине разработала план, по которому Пашка будет представлен мамочке, если она вдруг нагрянет, Ольгиным клиентом, с которым она проводит психологические сеансы.
Мама часто ругала Ольгу за неприспособленность к жизни и неумение пользоваться своими знаниями в целях повышения материального уровня. Вот пусть и порадуется за дочку. А живет Паша у нее, потому что сеанс должен быть непрерывным, и специалист, то есть Ольга, всегда должен быть рядом. Мамаша все равно в психологии ничего не понимает, равно как и я, поэтому поверит.
Ольга мой план приняла, а Пашку, ввиду того, что он нуждался в нашей помощи, вообще никто не спрашивал. Нам лучше знать, как вести себя в сложившейся ситуации.
— Поля, а как ты собираешься все это расследовать? — спросила Ольга.
— Пока не скажу, — ответила я. На самом деле я еще и сама не знала, как буду действовать. Хорошо бы переговорить с Шипом и компанией, но где я их достану?
— Я знаю точно только одно, — твердо заявила я. — Павла можно спасти, только найдя настоящего убийцу!
— Но ведь, как я поняла, он уже как бы найден? Ну, это же тот самый, как его… Кличка такая, цветок напоминает… — сказала Ольга.
— Шип? — спросила я.
— Ну, да, Шип, — обрадовалась Ольга.
— А при чем здесь цветок?
— Ну как же! — подивилась Ольга моей непонятливости. — Ведь шипы бывают у розы!
Тут настал черед дивиться мне. Надо же, какие разные ассоциации у разных людей может вызывать одно и то же слово! У меня, например, прозвище «Шип» ассоциировалось с занозой. А у романтичной Ольги, выходит, с розой! Ничего себе!
Я не стала высказывать свое мнение на этот счет, распрощалась с Ольгой, обещав, что буду приезжать каждый день, поцеловала тихо сидящего в кресле Пашку и пошла к двери. Когда я открывала ее, сердце мое защемило, но я приказала себе собраться и думать только о спасении любимого.
Весенний воздух уже не радовал меня так, как вечером, когда я ждала свидания с Пашкой. И весь мир вдруг показался мне серым, грубым и злым. Я знала, что такое настроение продлится недолго, но все равно на душе было очень неприятно.
Я подъехала к своему дому только через сорок минут после выхода от Ольги, так как вела машину медленно. Дома я разделась, позвонила Ольге и спросила, как дела. Услышав, что все нормально, я успокоилась, заглушив начавшую пробуждаться тоску, умылась и легла спать.