Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове
Шрифт:
Нигде никакой паники не было видно. Заводы, фабрики, промыслы, учреждения работали как всегда. В магазинах, в лавках, на базарах шла обычная торговля. Правда, покупателей почти не было. Все свободные от дел люди стояли за водой...
Киров объезжал пункты, где раздавали воду. Наблюдал, как работают транспорт и сами раздатчики.
Оказалось, что не хватало черпаков, воду кое-где разливали ковшами, ведрами, бидонами. Делалось это неумело: много проливалось. Иногда возникали споры: в одном месте воды выдавали больше, в другом — меньше. Иногда
Нужно было на ходу вносить коррективы в работу раздатчиков, помогать с транспортом, с перекачкой воды из цистерн и пароходов. Смешивать опресненную воду с речной.
Киров вернулся в ЦК поздно вечером. Он был бодр. Первый трудный день прошел удовлетворительно...
Из ВСНХ телеграммой сообщили: «Дизели завтра отправят Ленинграда. Насосы пришлет Ростовский совнархоз. Форсируйте строительные работы». Прислали телеграммы Тбилиси и Ростов.
Киров, прочтя их с улыбкой, взглянул на помощника:
— Вот что значит Советская власть! Сразу вся страна пришла нам на помощь. А что бы делали при капитализме? Где бы стали искать дизели и насосы? Молчишь? А вот построим социализм — тогда вся страна преобразится. И люди будут другими. Как заживем!.. Срочно вызывай Баринова и директоров заводов, надо договориться о спешном строительстве насосной. Пока трудно, будем строить артелью. В народе говорят: «С миру по нитке — голому рубашка».
На строительство были переброшены лучшие плотники, каменщики, бетонщики, подсобные бригады из молодежи. Работами руководили опытные инженеры. Строительную площадку осветили прожекторами — работали днем и ночью.
Киров почти ежедневно прилетал на насосную, следил за работами, подбадривал строителей. А когда начались монтажные работы, даже и ночевал здесь, помогая монтажникам как опытный механик. И строительство насосной было закончено за семнадцать суток. Намеченный жесткий план выполнили вдвое быстрее.
Вернувшись в Баку, Киров телеграфировал в Москву Ленину:
«Вода в Бакинском районе есть — будет и нефть в пределах данного нам задания».
Киров вернулся с промыслов вечером. Помощник, передавая почту, положил перед ним белый конверт, на котором крупными буквами в покривившейся строке было написано: «В собственные руки» и ниже: «Товарищу Кирову».
— Оригинально! — улыбнулся Киров. — Кто же это пишет?
— Может быть, секретное. Я не решился вскрывать.
— Посмотрим. — Киров отстриг ножницами кромку конверта, вынул и развернул лист белой, еще довоенной, бумаги, где крупно, неровными
«Уважаемый Сергей Миронович! Чувствую, что бакинские промыслы не погибли, а начинают оживать, расширяться.
Это радует меня, старого слепого геолога.
В меру моих сил хочу помочь молодой Советской стране. У меня разработан проект создания нового мощного нефтяного промысла. Но об этом я могу говорить только с вами. Если согласитесь меня выслушать — дайте знать. Готов приехать в любое время.
С уважением инженер-геолог
П. Потоцкий».
— Потоцкий... Вы слышали такую фамилию?
— Нет, Сергей Миронович. Я ведь здесь недавно. Вместе с Одиннадцатой пришел в Баку.
— Тогда соедините меня с Серебровским. Он, наверное, дома.
— Слушаюсь. — Помощник вышел и тут же, заглянув в дверь, сказал: — Серебровский у телефона.
— Александр Павлович? Ну, каковы дела?
— Поправляются, Сергей Миронович!
— Сам вижу, что поправляются. Только с промыслов... Здорово воодушевило промысловиков письмо Ильича. А что, есть ли сведения от американцев?
— Пока нет, — ответил Серебровский.
— Вдруг они раздумают?
— Нет, не раздумают. Во-первых, им это выгодно — получат валюту. А во-вторых, нельзя отказаться — придется платить большую неустойку.
— Ого. Выходит, ты хитрый, — расхохотался Киров. — Нашел управу на капиталистов?
— Иначе с ними нельзя, Сергей Миронович...
— Согласен. Правильно действовал... У меня есть к тебе еще один вопрос, Александр Павлович. Не слыхал об инженере Потоцком?
— О Потоцком? Как же. Это очень крупный геолог. Отлично знающий Бакинские нефтяные месторождения. Я бы давно его привлек к работе, да он совершенно потерял зрение.
— Знаю... Он в Баку живет?
— Да, в Баку. Сейчас дам адрес, — послышалось в трубке. — Запишите, пожалуйста.
Киров записал, поблагодарил.
— Спасибо, Александр Павлович.
— А что Потоцкий? Обратился за помощью? — спросил Серебровский.
— Да. В этом роде. Поговорим при встрече. Спокойной ночи!
Киров положил трубку. «Потоцкий... Потоцкий... Кажется, о нем говорил Губкин». Киров полистал записную книжку. «Да, Губкин советовал обращаться к нему в случае крайней нужды. Видимо, это серьезный ученый». Киров вызвал помощника, протянул ему записанный на бумажке адрес.
— Вот, Николай Петрович. Это адрес старого слепого геолога Павла Николаевича Потоцкого. Прошу вас поехать к нему завтра с утра на моей машине и привезти в ЦК. Я буду ждать. Только, пожалуйста, проявите максимум внимания. Скажите, что я приглашаю его для беседы.
— Слушаюсь. Будет сделано, Сергей Миронович.
— Если захочет сопровождать жена или кто из детей — не препятствуйте. И оденьтесь, пожалуйста, в штатское, чтобы их не напугать.
— Понимаю.
— Скажите, чтоб приготовили чай, фрукты. Надо принять по-домашнему.