Ради смеха, или Кандидат индустриальных наук(Повести, юмористические рассказы, фельетоны)

Толмачев Геннадий Иванович

— Кворум, дочка, есть, — сказала Нина Васильевна, — надо только утвердить регламент. Какие будут предложения? — спросила она в микрофон.

— Утвердить! Утвердить! — загудели на трибунах.

— Значит, так, Оля, — зажав рукой головку микрофона, предупредила Нина Васильевна, — женихи пойдут по алфавиту. — И на весь стадион: — Буква «а», подготовились.

Женихи ручейками полились с трибун и через две-три минуты по ранжиру вытянулись на беговой дорожке. Оля зябко повела плечами: какие они все-таки разные,

эти мужчины! Пузатые и поджарые, гривастые и лысые, длинные и маломерки, носатые и нет, и… впрочем, что ни жених, то индивидуальность. В это время какой-то ветхий кавалер шага на два выпал из строя. Имитируя кулачные удары в грудь, он выкрикнул:

— Ольга, смотри сюды. Я дохтур, глазник.

— Надо говорить: окулист, — строго поправила Оля.

Ветхий кавалер не согласился:

— Окулисты — они кто? Нищие. А я глазник. Станем мази готовить, заговаривать научу.

Чьи-то руки схватили глазника за чесучовый пиджак и втянули в строй. Неожиданно Оля увидела в шеренге Вадима Сазоновича.

— Вадим Сазонович! — вскрикнула она, — но вы ведь на другую букву?!

Десятки разгневанных женихов повернулись к мошеннику. А он, нимало не смутившись, ответил:

— Я боюсь, Ольга Максимовна, что вы за буквой не увидите современного человека.

Поднялся ропот. Кто-то из женихов, перед тем как вмазать Вадиму Сазоновичу, показал ему золотой значок ГТО. И он бы вмазал. Но тут с улицы сквозь бетонную заграду раздался истошный женский вопль:

— Юрка, черт окаянный, а ну марш домой!

Самым удивительным было то, что и с трибун, и из шеренги к выходу разом сорвалось человек тридцать и нельзя было понять: то ли они все «юрки», то ли устыдившиеся женатые женихи.

Нина Васильевна схватила со стола микрофон и потребовала немедленно предъявить ей паспорта. Ручейки, стекавшиеся к беговой дорожке, вдруг резко изменили направление и стали исчезать в тоннеле, а то и перехлестывать через забор. Тогда Нина Васильевна пошла на попятную и сказала, что, у кого нет паспортов, хватит и удостоверения личности. Но и послабление режима не помогло: женихи хмуро перли на выход.

Вдруг Оля увидела, как с пятого ряда трибуны поднялся сухощавый паренек с чемоданчиком в правой руке и направился прямо к столу. Оля узнала его: это был телемастер Игорь.

— Ну, что я говорил? — поставив чемоданчик на-попа и усевшись напротив Оли, спросил он.

— Я… Я не помню, — ответила Оля.

— Я говорил, что не для молодых эта затея с брачными объявлениями, — популярно разъяснил Игорь.

Оля виновато опустила голову и чуть слышно проговорила:

— А где я возьму… жениха?

Игорь хмыкнул и спросил:

— И не стыдно?

Оля отрицательно покрутила головой:

— Нет.

— Эх ты! «Тихая, скромная девушка с высшим образованием», — без запинки процитировал он строчку из объявления. — Ведь ты молодая! А молодым за свою судьбу бороться надо.

— А как бороться?

— Не знаешь?

Игорь хлопнул ладонью по колену и твердо объявил:

— Тогда я скажу. После работы сиди до полуночи у телевизора. Если нечего смотреть — читай какую-нибудь глупую книжку. Ну, а если и это надоест, иди в свою компанию, где вы друг другу опротивели до чертиков, и кури там, и пей вино, и всем показывай, что тебе это нравится.

— Я так и делаю.

И тут Игорь стал грубить. Он сказал:

— Дура! Я ведь иронизирую.

— Нашел время иронизировать. Ты лучше скажи, как мне жить дальше?

— Я царь-бог, что ли? — Игорь заерзал на своем чемоданчике, поднял голову, проводив глазами крестик-самолет, и спросил:

— Где твой столетний Ромео?

— Откуда я знаю? Нужен он мне, как бане гудок. Ты не увиливай, отвечай.

Игорь нахмурился, поскреб пятерней затылок и великодушно разрешил:

— Ладно, записывай.

У Оли откуда-то в руках появилась ученическая тетрадка и — совсем странно — огрызок химического карандаша. Она прилежно склонилась над листочком.

— Слушаю.

Игорь авторитетно сказал:

— Первое. Старики не любят заводить новых друзей. Почему? Боятся нарушить привычную жизнь. Спрашивается: для кого созданы стадионы, парки, горы, концертные залы, костры, лыжные прогулки, балы, путешествия?.. Для кого? Для кого? Для…

Оля подняла голову, удивленная, что голос Игоря доносится все глуше и глуше. Отбросив тетрадку, карандаш, она вскочила, готовая броситься вдогонку, но почему-то не тронулась с места. Как вросла в землю. А Игорь все удалялся, мельчал, а потом и вовсе испарился.

— Мама! — на весь стадион закричала Оля и… проснулась.

Она потерла виски, лоб и, скосив глаза на будильник, увидела, что еще целых пятнадцать минут имеет право понежиться в постели. Сквозь шторы сияло голубое небо, шумели во дворе машины, подготавливаемые к утреннему броску, обиженно скулила у подъезда собака, которую силком возвращали с прогулки. Обычное утро. Вот только сон…

Оля выскользнула из-под одеяла и набросила халат. Нина Васильевна, увидев Олю на кухне, подставила ей щеку.

— С добрым утром, дочка!

— С добрым утром.

Позавтракали молча. Поднимаясь из-за стола, Оля сказала:

— Мама, поделись опытом: как вызвать мастера?

— Какого мастера?

— Из телеателье.

— Это не так просто. В последний раз я звонила в приемную министра… Постой, а зачем нам мастер? Телевизор ведь исправен.

— Мама, — строго сказала Оля. — Мне лучше знать, что у нас исправно, а что нет.

— Но, Оленька…

— Мама, если ты задашь еще хоть один вопрос, я чокнусь.