Радикальный удар
Шрифт:
Оба были крепко сложены. Один наголо бритый — именно тот, что ехал на заднем сиденье джипа и рассмеялся, когда он попросил его отпустить.
— Ну что, Константин Игоревич. — Сидевший за столом мужчина со строгим лицом подвинул к себе папку и открыл ее. — Будем знакомиться?
— Вы кто?.. То есть будем, — Селедин часто закивал.
— Товарищ майор, — неожиданно позвал бритоголовый, — нам здесь подождать?
— Я позвоню. — Сидевший за столом мужчина перевел взгляд на Селедина. — Меня зовут Круглов Денис Леонидович. На начальном этапе я
— Но в чем меня подозревают? — Селедин облизнул сухим языком губы.
— Итак, приступим к работе? — оставив его вопрос без ответа, спросил Круглов.
— Конечно, — снова кивнул Константин, лихорадочно соображая, как быть.
«Если сейчас начать давать показания, то срок наверняка скостят. Сколько дают за наркотики? Лет двадцать, — стал рассуждать про себя он. — Погоди, но я же ничего не знал! А убийство водителя? А так его никто не найдет!»
— Фамилия, имя, отчество…
Записав адрес прописки, Круглов откинулся на спинку стула и некоторое время молча разглядывал Селедина.
— Что? — не выдержал и спросил он.
— Вот смотрю на вас и думаю: росли в благополучной семье, родители инженеры… Окончили военное училище, служили, потом уволились, открыли свой бизнес… и превратились в сволочь. Или раньше таким были? Не понимаю. Что, вот если мне денег пообещать, я тоже на все пойду?
— О чем это вы? — с трудом ворочая языком, спросил Селедин.
— Да о том, за что вы скоро на весь остаток своей жизни сядете.
Слова Круглова были сродни рухнувшей на голову бетонной плите.
Селедину сделалось дурно, но он тут же взял себя в руки.
«Пугает. От силы лет пять, — постарался успокоить себя Константин. — И то, жена таких адвокатов наймет, что еще до суда все дело развалят».
— Взрывчатка, которую вы провозили в Москву…
— Я не возил! — возмутился Селедин.
— Возили, — цокнул языком Круглов и договорил: — Не исключено, что она использовалась при проведении террористических актов.
— Не может быть!
— Значит, признаете?
— Не признаю.
— И героин не провозили? — прищурился Круглов.
— Я спирт возил. Но он в медицинских целях закупался. — Селедин отвернулся и стал разглядывать корешки книг, стоящих на полках шкафа.
— Вы считали так, пока одна из бочек не лопнула, и ваш водитель по фамилии… — он заглянул в лежащую перед ним папку, — Ермолаев не обнаружил течь.
Следовать стал медленно отдаляться и темнеть, окно — меркнуть.
— Какой Ер…
— Это тот, который по версии следствия годичной давности странным образом погиб в автокатастрофе, — доносился голос уже откуда-то издалека. — Так что вариантов у вас немного…
— Я требую адвоката…
Селедину показалось, что это сказал его голосом кто-то другой.
— Ну, так что, будем сотрудничать? — прищурился Круглов.
— А подумать можно? — жалобно пропищал Селедин.
— Что? — От изумления Круглов даже приподнялся со стула.
Поняв, что сморозил глупость, Константин кивнул:
— Конечно… Только…
— Что? — насторожился следователь.
Селедин закусил нижнюю губу, лихорадочно соображая, как быть. До него наконец дошло, что как ни поверни, а лучше молчать. Или, по крайней мере, дать такие показания, чтобы никоим образом под подозрение не попал Мухарбек Хатуев. Тогда ему точно конец. А если Муху тоже взяли, и он сейчас сидит за стенкой и дает показания? Нет, буду стоять на своем: я работал с Малаховым и никаких людей больше не знал.
Чана с замиранием сердца прошел через проезд, в котором еще оставались следы состоявшегося накануне побоища. У стены были заметны брызги крови. Повсюду валялись растоптанные пуговицы от его рубашки, скомканный носовой платок, ватный тампон. По-видимому, приехавшим на «Скорой помощи» врачам хватило работы.
В подъезде было тихо. Поднявшись на второй этаж, Чана прислушался. У соседей негромко играла музыка. Только тут он понял, что оказался в глупом положении. У него есть документы и деньги, однако нет ключей от квартиры. Что делать? Бросить все и ехать так? По дороге купить приличную одежду… А что, если найдут паспорта, которые здесь хранятся? Он взялся за перила, лихорадочно думая над создавшимся положением.
Неожиданно двери соседней квартиры открылись, и на площадку вышел коренастый рыжий мужчина. На нем была майка и обвисшее на коленях трико. Он был навеселе.
— Привет, сосед! — увидев Чану, обрадовался он. — Чего стоишь? Домой не пускают?
— Шутка удалась, — огрызнулся Хатуев. — Ключи потерял, а они чужие. Ты же знаешь, я снимал ее.
— Знаю, — мужчина выразительно кивнул. — У Егорова.
— Слушай, заработать хочешь? — оживился Чана.
— А это смотря что делать, — мужчина подбоченился.
— У тебя инструмент есть?
— Ломать хочешь? — догадался он.
— Я дам тебе денег, ты купишь новый замок и поставишь. Идет?
— Идет! — обрадовался пьянчужка.
— А сможешь? — на всякий случай спросил Чана.
— Так я слесарь, — усмехнулся мужчина и исчез в квартире. Через минуту он появился с ящиком для инструментов, а через две Чана вошел в квартиру.
— Лихо.
— А то, — беря из рук Хатуева деньги, расцвел мужчина.
— Ты дуй за замком, а я пока соберусь. — Чана хлопнул соседа по плечу ладонью и отправился в комнату.
Небольшая дорожная сумка была собрана. Оставалось уложить в нее туалетные принадлежности. Чана сунул руку за спинку дивана, нащупал паспорта, а когда хотел их достать, то почувствовал, что в квартиру кто-то вошел. Он отдернул руку и выглянул в коридор. Каково же было его удивление, когда в дверях он увидел Ступу. Его вид был ужасен. Выкатившиеся из орбит глаза, пунцовое лицо, торчащие дыбом волосы говорили о том, что милиционер уже плохо себя контролирует.
— Не ждал?! — взревел Ступа, делая навстречу шаг.