Радикс
Шрифт:
— Доктор Бринстон? Что-то не так?
Он напряженно прошептал:
— Это не моя жена…
Привязанная к стулу незнакомая девушка взглянула на него. Глаза мутные, на руке целая цепочка следов от уколов. На пальце — бриллиантовое кольцо водителя Боба.
— Времени совсем мало, — сказал Бринстон. — Найдите Мецгера. Живо!
Джордан с ребятами бросилась выполнять приказ, он же принялся расспрашивать девушку. Оказалось, что Мецгер похитил ее из парка Холеннбек и притащил сюда, в больницу Линда Виста. Убийца надел ей на палец кольцо Боба, потом вытер кровь о ее лицо
Девушка сорвалась со стула и умчалась, точно испуганный олененок, вихрем взбежала по ступенькам. Бринстон отпустил ее. Ей и без того крепко досталось. Даже кольцо позволил оставить. У него возникло предчувствие — Бобу оно больше не понадобится. Может, она продаст украшение и купит на эти деньги не героин, а что-то более полезное.
Ну да, конечно.
Джон вернулся вниз, в приемное отделение. Что же теперь?.. И вдруг уловил краем глазам какое-то движение. Баньши, черный комочек шерсти, вспрыгнула на подоконник снаружи, затем протиснулась через отверстие в разбитом стекле. Спрыгнула на пол и укоризненно уставилась на него единственным глазом.
Бринстон нахмурился.
— Как это ты выбралась из машины, а?
Охваченный дурными предчувствиями, он выбежал из вестибюля на улицу. Кошка последовала за ним. Внедорожник стоит во дворе. Водителя Боба нигде не видно.
— Все к выходу! — Джон коротко скомандовал в микрофон.
Бринстон видел: в «Навигаторе» кто-то есть. Как знать, может, Мецгер в этот момент целится в него. Но надо было действовать, и быстро. Пригибаясь, он бросился к машине, на миг привалился спиной к кузову. Затем распахнул дверцу со стороны водительского места, и тело Боба Макинтайера накренилось — того гляди, выпадет на асфальт. Он затолкал неудачливого снайпера обратно. На теле были видны множественные пулевые ранения, одна пуля угодила прямо в лоб.
Подбежали остальные члены команды. Джордан, подняв голову, внимательно осматривала крышу здания, опасаясь, что Мецгер затаился где-то там.
— Позвоните, чтоб забрали тело Боба, — распорядился Бринстон.
Уже этим занимаюсь, — ответил Тилтон.
Бринстон всматривался в лицо убитого. Рот был обведен по кругу полоской потемневшей крови. Бринстон призадумался на секунду, затем раздвинул пальцами губы погибшего водителя.
— Что ты делаешь? — спросила, подскочив к нему, Джордан.
Но он не ответил, продолжал все глубже проталкивать пальцы в горло мертвеца. И вытащил кольцо. Сомкнул губы Боба, потом вытер от крови обручальное кольцо Кайлин. В кольцо была вставлена записка. Мецгер оставил ему послание.
— Что там? — спросила Джордан.
Он поднял на нее глаза.
— Там сказано: «Поезжай домой».
Потомак
18.00
— Che bello, [22] — произнес Габриэль Битонти. — Ваша галерея производит впечатление.
22
Как
Рыцарь улыбнулся. Ему всегда нравилось показывать свою коллекцию картин.
Битонти залюбовался работой Сая Твомбли. [23]
— Видел ее на Венецианской биеннале, — заметил он, не сводя глаз с полотна. — Должно быть, стоит не меньше десяти миллионов.
— Примерно столько на вторичном рынке. Идемте. Мне важно знать ваше мнение.
Он подвел гостя к картине в самом конце галереи. Битонти даже отступил на шаг, увидев изображение святого Себастьяна. Мученик был привязан к дереву, тело его пронзали стрелы.
23
Современный американский художник и скульптор-абстракционист.
— А вот этого художника не знаю. По манере письма немного напоминает Веласкеса, только изображение более живое и выразительное. — Битонти подошел к следующему полотну. — А это… Тот же художник, узнаю руку. Распятие святого Петра. Кто же автор?
— Я, — ответил Рыцарь.
— Впечатлен, — и Битонти перешел к следующей картине, изображающей кудрявого мужчину, прибитого к кресту вниз головой. — Реалистичность изображения просто поражает. Кажется, так и слышишь с полотна крики этого страдальца. Крики агонии и боли.
— Да, мне стоило немалых усилий передать эти эмоции. Еще ребенком я мечтал стать художником. Год проучился в Сорбонне, изучая искусство, но у отца были другие планы на мое будущее. И, несмотря на то, что я занялся совсем другим, художник во мне никогда не умирал.
Из мастерской вышел Кресс, держа в руках большое полотно. Поднес его к доктору.
— До завершения еще далеко, но это моя последняя работа, — сказал Рыцарь. — Как видите, на картине изображена сцена распятия святого Андрея.
Битонти сцепил пухлые пальчики.
— Прекрасно, и в то же время как-то тревожно. Потрясает техника работы кистью, такие плавные и выразительные переходы. Страшно интересно знать, в чем и как вы черпаете вдохновение. Могу я взглянуть на вашу мастерскую?
— Как-нибудь в следующий раз, — ответил Рыцарь и жестом приказал Крессу унести картину. — Боюсь, в моей мастерской царит страшный беспорядок. — Рыцарь подхватил гостя под руку и повел в столовую. — Кроме того, сейчас самое время для рождественского обеда.
Пятнадцать минут спустя он уже нарезал на тонкие ломтики дикого гуся с поджаристой корочкой. Сидевший напротив Битонти поднял бокал с шардоне. Но не успел произнести тост, зазвонил мобильник. Доктор из Ватикана поставил бокал на стол, взял телефон.
Потом извинился и перешел в соседнюю комнату. Рыцарь взмахом руки подозвал к себе Кресса.
— От тела Энди избавились? — шепотом спросил он.
— Да, сэр. И вытерли кровь с вашей шпаги.
Битонти вернулся, Кресс тотчас отошел.