Радикс
Шрифт:
О нет, боже, только не это!
Глава 50
Париж
5.19
Вот уже второй раз за эту ночь Кори и Вёрм поднялись следом за Бетанкур по старой винтовой лестнице, что вела в северную башню собора. Ночь выдалась дождливая, и Кори заметила, что в большей части Парижа, в том числе и в Латинском квартале, электричество не выключалось. Вдалеке, за Иль де ла Сите, сияли в праздничной подсветке Лувр и Триумфальная
Едва они вышли на лестницу, как холод и сырость заставили Кори зябко поежиться, и она укрылась под зонтом Бетанкур.
— Осторожней, — предупредила француженка. — Здесь очень скользко.
Они вернулись в узкий проход, известный под названием Галерея Химер, где их окружали гротескные фигуры самых невероятных созданий. Дождь и тьма, вызванная отключением электричества, создавали какую-то особенно мрачную атмосферу. Каменные изваяния, наполняющие галерею, придавали этой части собора некую ирреальность. Привставшие на задние лапы драконы, собаки и демонические создания, казалось, готовы были наброситься на непрошеных гостей. Кори перегнулась через перила и увидела внизу рождественскую елку. Булыжник мостовой блестел от дождя. Они находились на высоте около двухсот футов.
Галерея была обнесена заградительной сеткой, переплетением из стальных ячеек, отделявших их от изваяний, застывших на стенах собора. Бетанкур потрясла сетку.
— Некоторые люди приходят в Нотр-Дам с одной-единственной целью — свести счеты с жизнью. В 1989 году какой-то самоубийца прыгнул с башни и приземлился прямо на тринадцатилетнюю девочку, которая стояла в очереди у входа. Год спустя и было установлено это ограждение, с целью предотвратить подобные трагические случаи.
— И все же жаль, что они закрыли всю эту красоту, — заметил Вёрм и, откинув назад зонтик, принялся разглядывать изваяния над головой.
— Ничего не поделаешь, — крикнула в ответ Бетанкур, перекрывая шум дождя, барабанящего по ее зонту. — Ладно, ближе к делу. Позвольте представить вам, Ле Стриж, — и она указала на крылатую фигуру, примостившуюся на выступе, с головой, увенчанной рогами.
Обхватив челюсть лапами, создание показывало язык небу над Парижем вот уже полтора столетия. По пути в башню Бетанкур объяснила, что это существо охраняло Нотр-Дам вот уже лет десять, когда в 1854 году Чарльзу Мериону, иллюстратору, вдруг пришло в голову окрестить его «Ле Стриж». Позже американский художник Джон Тейлор Арме шутливо прозвал его «Ле Пансе», в переводе Мыслитель. Запечатленный на открытках в сепии Ле Стриж больше известен под названием «Плюющаяся Горгулья».
Созданная во время реставрации собора эта гротесковая фигура, если верить слухам, плевала в сторону того места, где позже, в 1889-м, была построена Эйфелева башня. Николет Бетанкур даже усматривала в этом определенный символ: старый мир из камня высмеивал новый, из стали.
— Я вот все представляю, как делла Ровере поднимался по этим ступенькам, — сказала Кори. — Это всего лишь догадка, но, возможно, священник спрятал Сцинтиллу внутри одной из горгулий в 1502-м, прежде чем Чезаре Борджиа удалось его настигнуть. На протяжении столетий горгульи постепенно разрушались, их каменные обломки падали на площадь. А потом в 1840-х началась реставрация,
— На что намекаешь? — спросила ее Бетанкур.
— Возможно, архитектор нашел ее и решил перепрятать внутри какой-то другой фигуры. Примерно в это же время он встречался с дедом Карла Юнга, великим магистром швейцарского ордена.
— Виолет-ле-Дюк часто ездил в Швейцарию, — заметила Бетанкур. — И провел последние годы жизни в Лозанне. Там и умер в 1879 году.
— Вполне вероятно, что он мог знать деда Юнга, — добавила Кори. Она держалась за решетку, отделяющую их от интересующей их горгульи и других фантастических фигур, размещенных в галерее. — Можно как-то пробраться туда, чтобы получше их разглядеть?
— Только обещай, что будешь осторожна. Темно, скользко и очень опасно, — сказала Бетанкур и отложила зонт в сторону. А затем открыла черную дверцу из металлических прутьев — в точности, как в тюремной камере. — Иди, но я должна увидеться с Ваденом прежде, чем он заподозрит неладное. — И с этими словами она передала свой зонт и ушла, а Вёрм присоединился к Кори.
Вблизи фигуры выглядели еще более зловещими. Возникло воспоминание из детства: она смотрит фильм «Волшебник из страны Оз». Плюющаяся горгулья походила на одну из злобных летающих обезьян, которые так напугали Дороти и ее друзей.
Вёрм подошел поближе. Два блестящих черных зонта сомкнулись.
— Думаешь, Сцинтилла где-то у нее внутри?
— Надеюсь. — Тут Кори поймала себя на одной мысли. Странно все же, что тайником для Сцинтиллы Виолет-ле-Дюк выбрал одну из самых знаменитых гротесковых фигур. Зачем привлекать к этому месту излишнее внимание? Затем она подумала: ведь архитектор мог и не знать об истинной ценности и предназначении своей находки. Как и о славе, которую снискает себе это скульптурное изображение.
Подача электроэнергии в собор возобновилась. Весь западный фасад озарился золотистым сиянием. Кори подпрыгнула, потом обхватила себя руками за плечи, подняла глаза. Небо прояснилось. Дождь перестал, но холодный ветер задул еще сильней. Зонт стал не нужен, и она прислонила его к ограждению.
Слева от Лe Стрижа находилась скульптура совы с широко открытым клювом. Она тоже показывала язык. Прямо под горгульей находились так называемые «крокеты» — два лепных украшения в виде листьев, причем верхний выступал над нижним. Рядом с крокетами торчали из стены стержни с миниатюрными лампочками, тоже Подсветка. Они отбрасывали на скульптуры янтарно-золотистое сияние.
Мокрые волосы липли к лицу, Кори устало закрыла глаза. Затем дотянулась до крыла горгульи и начала ощупывать пальцами изваяние. Подобно слепому, который изучает лицо незнакомца, она передвигала пальцы от рогов к выпуклому лбу, затем ощупала глубокие ушные раковины. Дотронулась до впалых щек, раздутых ноздрей крючковатого носа. На протяжении почти двух веков ненастная парижская погода изрядно сгладила черты этой скульптуры. Затылок подвергся эрозии. Нос и даже кончик длинного языка тоже не избежали этой участи.