Радио Сахара
Шрифт:
Обращаюсь ко всем с требованием! Не посрамим! Сделаем!
Маленькая вводная! Нам необходимы контейнеры для перевоза черепах. Специалисты предлагают использовать для этой цели контейнеры для кошек. Выдвигаю кандидатуры ответственных товарищей: Мурзенкова, Юлечка, Крутько, Розин, Золотникова, Циолковская и Бондарева.
В один контейнер должны помещаться четыре черепахи. Все на нашей совести ребята. Чем больше контейнеров, тем большему числу черепах мы даруем свободу!!!! Если нас едет 25 человек, значит
200 черепах вернется на свою родину. 200! Это уже результат!!!»
«Восьмое сообщение»:
«Радостная новость, ребята! Для нашей экспедиции, помимо двух верблюдов и двух помощников выделен мешок тропических сухофруктов!
Да, ребята, не забывайте изучить карту звездного неба над Сахарой, и повторите правила пользования компасом. Чисто для безопасности ориентирования.
Ведь в пустыне ежедневно меняется ландшафт, как в калейдоскопе. Ветер гонит песок. Понимаете, да?
А как Вы хотели? Необходима тщательная, вдумчивая, кропотливая подготовка. Не один раз отмерь, а восемь!
Поедем сразу же, как только подготовимся. Чем быстрее мы подготовимся, тем быстрее мы поедем. Все в наших руках.
Кстати, Антон Ксенофонтов готов проводить консультации по вопросам ориентирования. Обращайтесь к нему. Не стесняйтесь. И вообще, не стесняйтесь задавать вопросы. Лучше на эти вопросы ответить здесь в России, чем по пояс в песках Сахары, без сознания от солнечного удара в окружении варанов.
Кстати, для повышения уровня нашей безопасности предлагаю выучить гимн некоторых африканских племён, например, гимн бушменов.
Я не пугаю, а просто призываю к ответственности.
Еще раз:
1. Учим гимны. 2. Осваиваем ориентирование. 3. Ограничиваем себя в шутках. 4. Уменьшаем количество принимаемого алкоголя.
Готовимся!
Повторяю, если у Вас проблемы с ориентированием, обращайтесь к Ксенофонтову».
– 2-
Помните, у Гребенщикова есть такие слова: «Мы выпускаем птиц – это кончился век»…? А у нас: «Мы выпускаем черепах – это начался век!!!!!»
Вы только представьте себе этот величественный кадр: пустыня, барханы. На песке в солнечных лучах стоит шеренгой 10-А. Перед нами лежат 50 контейнеров. Позади нас – наш лагерь: палатки, обеденный тент и развевающиеся флаги 10-А, Алжира и России, прикреплённые к середине длинной антенны радиопалатки Бори Конона.
По сигналу мы открываем контейнеры и, затаив дыхание, видим, как 200 черепах выползают на волю и, словно ласточки, уносятся по песку к горизонту, превращая пустыню в плиссе-гофре!
А мы поем гимн Алжира на французском языке.
И разве это не прекрасно? Ребята! Чувствуете, как скрипит песок на зубах? Видите, как Танечка танцует на песке? …
Этой ночью нам особенно приятно от чувства выполненного долга.
Мы сидим у костра. Запах горящего саксаула пьянит своей эфирной пряностью. Зеленый чай в тумче. Звезды так низко, что, кажется, до них можно дотянуться рукой.
Лучина обняла Видулееву и Степанович и затянула "Лужицу":
Дом наш трехэтажный в луже потонул
В луже потонул,
Великан какой-то дом перевернул,
Дом перевернул.
Верю и не верю я своим глазам
Та-да-да-дэа…
Вот и с головою в лужице я сам,
В лужице я сам…..
Плов еще не остыл.
Мы съели уже по пять порций, но хочется, есть еще и еще!
– Озорнин! – возмутилась Лучина, – хватит жрать, когда я пою!
– Ой, извини, Иришка, – смачная щепотка риса зависла в воздухе – Все, все, прости, – задумался Озорнин, не зная, что делать со щепоткой риса: съесть или положить обратно в казан.
Лучина этой ночью пела особенно долго.
Когда мы стали клевать носом, Лучина возмутилась вновь:
– Озорнин! Плов уже остыл! Я проголодалась!
– Сейчас, сейчас, – Ксенофонтов и Озорнин вскочили и поставили казан на выдолбленную в такыре продолговатую ямку очага. – Сейчас, сейчас, Иришка, Сей момент.
Когда плов зашкворчал, к казану выстроилась очередь.
– Помидорчики, помидорчики порежьте.
– Где соль?
– Мы, что? На сухую, что ли будем сидеть?
Воцарилась тишина. Все осуждающе посмотрели на Борю Конона.
– Да ладно, ладно, я пошутил…, – Боря запнулся.
Все осуждающе посмотрели на Борю во второй раз.
– Ладно, ребята, я просто так выразился, я помню, что сухой закон и шутить нельзя. Просто так душевно сидим....
Лучина встала, подошла к Боре и положила руку ему на плечо. Все замерли.
– А я поддерживаю Борю! Боря – ты молодец.
Лучина демонстративно поцеловала ошалевшего Борю три раза. И села рядом с ним.
Костер трещал саксаулом, искры смешивались со звездами, из хозяйственной палатки доносился хруст и чавканье.
– Что это?
– Да это сурикаты морковь воруют, – предположил Рычагин и направил на хозяйственную палатку луч мощного карманного фонарика, освещая вереницу сурикатов, быстро выносящую из хозяйственной палатки морковь, картошку и орехи.
– А ну, ша! – закричал Ксенофонтов и выстрелил в воздух из походного револьвера.
Испуганная стайка сурикатов выбежала из хозяйственной палатки и, оглядываясь, разбежалась в разные стороны.
– Гипербола!!! – раздался неожиданный крик Озорнина, смешанный с аккордом расстроенной гитары.