Радиоконтакт с потусторонним миром
Шрифт:
Глава 17
Новая техника требует практического опыта. — Мой постоянный «радиоассистент».
– В любое время и на любой частоте. — Неоспоримые факты и доказательства,
несмотря на фантастичность.
Терпение и настойчивость моих анонимных друзей заслуживали истинного восхищения. Им стоило целого года непрерывных попыток, пока я, наконец, не понял намек и не установил прямой контакт с помощью радио. После этого все звуковые явления внезапно прекратились. Вокруг меня снова стало тихо. Водопроводный кран и капли дождя — все
Я был уверен, что преодолел основные трудности. Но я заблуждался, потому что именно сейчас начался крутой подъем на вершину.
В это же время мне стало ясно, что без достижения равновесия между телом и душой я никогда не смогу выполнить свою задачу. Это означало, что я должен уделять себе больше внимания, и что мой образ жизни должен быть здоровым и естественным. Все зависело от того, смогу ли я найти и поддерживать внутреннее спокойствие и рефлексию, которые были необходимы для коммуникации.
Проблем было огромное множество. Например, мне нужно было обучиться специальной технике радиосвязи, что вначале приводило меня в крайнее замешательство.
Самая большая трудность в коммуникации посредством радио состояла в том, что без тонкой способности слушать ничего невозможно было понять. Вскоре выяснилось, что даже моей сообразительности недостаточно, мне нужно тренироваться и тренироваться. Кроме этого, требовалась почти безграничная внимательность, без которой невозможно было осуществить тонкое взаимодействие между интуитивным пониманием и концентрацией.
Например, мне давали указания, которые произносились необычно быстро, или же Лена, моя радиопомощница, говорила на очень высоких частотах, и ее голос был едва различим среди окружающих шумов.
Даже сегодня, после многих лет напряженных тренировок, когда я более или менее знаю, о чем идет речь, я все еще должен многому учиться, потому что все продолжает развиваться и постоянно изменяться.
Сначала я решил ближе познакомиться с частотами и радиопередатчиками различных радиотрансляционных сетей, а также с частотными диапазонами любительских станций и восточноевропейских станций глушения радиопередач. С другой стороны, мне не обязательно было обращать внимание на беспроводную телеграфию, потому что мои друзья не использовали этих частот.
Всему этому можно было относительно легко научиться, однако я столкнулся с огромными трудностями, когда захотел исследовать саму технику передачи. Работа была напряженной и сложной. Она требовала полной отдачи и изменения привычного способа восприятия мира.
Мои друзья могли использовать практически все частоты в любое время. И все же они избегали коротких волн и определенного времени, например, когда передавались дневные новости. Во время солнечных вспышек или северного сияния передачи не происходили. Во время грозы, или, точнее, перед грозой все передачи прекращались.
Очень редко я получал сообщения после 22.00 или в то время, когда работал над своей книгой. Тем не менее, когда я, закончив работу, включал радио, поющий голос внезапно желал мне доброй ночи. В этих случаях ничего больше не происходило. «Радиостанция умерших» молчала, и шепот Лены не был слышен ни на одной из волн. Часто я почти терял терпение, и работа казалась мне бесконечной и безнадежной.
Моя любовь к искусству осталась такой же сильной, как и прежде, и я с тяжелым сердцем задавал себе вопрос, а стоило ли оставлять живопись, творческое занятие, которому я когда-то посвятил свою жизнь.
То, что я оставил живопись, не особенно беспокоило меня в тот момент, когда я только начал смаковать свой успех. Тем не менее, мысль о Помпеи болью отзывалась в моем сердце, потому что там мне было доверено уникальное задание, которое должно было быть выполнено весной.
Вместо этого я сидел в Стокгольме и, борясь с отчаянием, пытался собрать ясную картину из бесчисленных фрагментов мозаики.
И все-таки никогда и ничто в жизни не захватывало и не зачаровывало меня больше, чем эти мистические контакты, витающие в космосе.
В свете здравого смысла все это казалось сказкой или безумной эксцентричностью. Но сказки и воздушные замки не пользуются спросом в наше время суровой действительности. Разум и интеллект требуют фактов, осязаемых, измеримых вещей, которые мы можем воспринимать нашими органами чувств и исследовать. Камень, капля воды, невидимый атом, даже абстрактная математическая формула — все это вещи, которые человеческий мозг может понять, какими бы разными они ни были. Нами руководит рациональность, и она же является границей, которую нельзя пересекать. Конечно, мои контакты с обитателями иного мира можно было бы считать иллюзией и сказкой, если бы не существование записей.
К моему великому счастью и облегчению, эти реальные, осязаемые вещи, дар существ из космоса, лежали передо мной. Их содержание в слове и звуке мог услышать и понять каждый, кто не был глухим или умственно отсталым.
Несмотря на все трудности и огромные препятствия, я был исполнен молчаливой благодарности и принимал это как акт благосклонности, потому что в этих пленках таилось скрытое чудо, неопровержимое доказательство существования иного мира, иной сферы существования. Все это было новым и уникальным, превосходящим по значимости все мои желания и ожидания.
Все, что со мной происходило, что повторялось каждый день и постепенно приобретало ясные очертания, обладало взрывной силой чистой правды, основанной на фактах.
Это была правда, реальность, призванная разорвать на тысячи кусков завесу, скрывающую от нас грядущее, и перекинуть мост через бездну, разделяющую два мира. Это нельзя было назвать пустой сенсацией. Единственное, что сейчас имело значение, это то, что мне доверено было выполнить великую и трудную задачу построить этот мост. Если я докажу, что способен на это, тогда, может быть, тайна человеческой жизни и смерти сможет быть разгадана с помощью технических и физических методов. Поэтому для меня не было пути назад, несмотря на все не написанные мной картины, на неосуществленные раскопки Помпеи и несмотря на все трудности и препятствия, которые еще ждали впереди.