Радиомозг
Шрифт:
Глаголев тут только обратил внимание, что в комнатке горела электрическая лампочка и вспомнил, что видел два высоких шеста антенны на крыше домика меж качающихся берез.
А рабочий продолжал рассказывать про Мишутку.
– Музыку знает. На заводе оркестр домрачей устроил… Сам на курсы музыкальные бегает, какую-то гармонию учит… Да ты садись, отдохни, обогрейся… Ведь ишь тебя куда занесло.
– Ну, и что же ваш Мишутка?
– заинтересовался Глаголев, присев на табуретку около двери.
–
– А вы, товарищ, сами на заводе работаете?
– спросил Глаголев.
– Нет, теперь не работаю… Я свое отработал… Инвалид… В давние поры два пальца мне раздавило, вот… Так я сторожем на складах. Заборы-то видал? Это складские… Сегодня не моя смена… Так я и налаживаю говоритель, нам с Аннушкой сынишку послушать…
В рупоре на столе слабо пискнуло. Рабочий быстро повернулся туда, поправил рычажок, включил усилитель.
– Ага… Начинается… Ну-ка, послушаем.
Из рупора послышались далекие, но отчетливые слова:
– …И докладчик, товарищ Глаголев, должен быть очень скоро. Он уже выехал сюда…
Рабочий кивнул головой на рупор:
– Докладчика ждут… Запоздал, поди.
Снова из рупора объявили:
– А пока наш заводской оркестр, под управлением товарища Михаила Зубова, исполнит несколько вещей в его же гармонизации…
Последнее слово заглушилось шумом аплодисментов и восклицаниями. Рабочий пошевелил губами, и Глаголев догадался, что это было произнесено имя «Мишутка». Рупор замолчал. Очевидно, Мишутка занял дирижерское место и поднял руку.
Маленькая комнатка наполнилась звуками. Глаголев слушал. Оркестр играл «Дубинушку». Мелодия оставалась нетронутой и лилась красивая и мощная. Но талантливая рука гармонизатора Мишутки рассыпала по мелодии нежные украшения, дала новые обороты. Это было подлинное искусство, крепкое, новое. Глаголев почувствовал, как Мишуткина музыка захватила его сразу и глубоко.
Аннушка слушала, закрыв глаза. Рабочий стоял, смотрел в рупор и улыбался. Музыка кончилась, из рупора летел громкий гул рукоплесканий, а рабочий все еще стоял и смотрел. Потом серьезно сказал:
– Вот это - да… Наш Мишутка… Аннушка… А?
– Проводи, Лука, их… - показала Аннушка на Глаголева.
– Ведь им надобно на завод-то.
– Поехали, - ответил Лука и стал надевать старенький тулупчик.
Вьюга уже не мела. Небо вызвездилось. В воздухе было морозно и ясно.
Лука вел Глаголева через поле по еле заметной заснеженной тропке.
– Ты ведь эва куда загнул… Надо было у второго колодца свернуть, а ты гаку дал… Сейчас мы к заводу подойдем, только с другой стороны… Да вот еще история. Ворот там нету… А калитка заколочена. Вчерась и заколотили… Она только с весны у нас действует до снегу… Ладно… Покличем сторожа… А ты через забор полезешь.
Глаголев думал о Мишутке. В ушах еще раздавалась полнозвучная музыка «Дубинушки»… Сколько их, талантливых, молодых таких Мишуток, таит в себе рабочий класс… Самоуком и самотеком…
Лука стучал руками в забор и кричал:
– Трофим!.. Идол!.. Встречай гостя!.. Товарищ Глаголев прибыл!.. Эй!..
– Как же это… узнал меня?
– спросил Глаголев.
Лука улыбнулся:
– Как не узнать… Мы своих вождей в лицо знаем. Кого видать доводилось, а тебя… - Лука докончил тише: - Тебя по усам узнал… В календаре портрет имеется… Похож. Да при Аннушке не сказал… Взволнуется, а у нее сердце слабое. После скажу, кто такой ты… - Он опять застучал в забор.
– Трофим!.. Принимай!..
За забором слышались голоса и шум.
– Кажется, идут?
– Глаголев протянул руку Луке.
– А твоего Мишутку я подтолкну, чтобы он дальше по науке шел…
– Спасибо, - пожал Лука руку Глаголеву.
– Лезь на забор. Дай-ка я тебя подсажу… Так они лестницу прилаживают… Вот так.
Глаголев взобрался на верх забора. Лука чуть придержал его за ногу.
– Слышь!.. Ты очень-то за Мишутку не хлопочи. Пусть он сам… самотеком.
За забором смеялись, кричали и хлопали в ладоши. Глаголев исчез, спустившись по лестнице. Лука пошел по тропке домой. Он спешил к больной Аннушке, которая осталась одна.
Около калитки своего палисадника Лука поднял глаза и вздрогнул.
Перед ним, прижавшись к березе, стоял и дрожал голый человек.
III. НОВАЯ ДАЧА
Это был еще июль, жаркий и душный, когда к только что отремонтированной даче, стоявшей на краю загородного поселка, подъехал извозчичий экипаж, привезший два чемодана и молодую, скромно одетую девушку. В лучах вечернего солнца ее красивое лицо отсвечивало фарфором, а выбившиеся из-под шляпы непослушные черные волосы казались синими. Из двери на балкон выглянула пожилая женщина, всплеснула руками, радостно вскрикнула:
– Илона!.. Илона приехала!..
Через секунду женщина в кухонном фартуке уже спешила с террасы к стоявшей у калитки девушке.
– Илона, мы ждали тебя не раньше среды, а ты приехала сегодня… Какая ты выросла большая…
– Тетка Глафира? А ты все такая же! Вечно варишь варенье и по ночам подаешь отцу крепкий чай? Давай поцелуемся… Чемоданы не тяжелые… Я их донесу… Я сильная… В Штутгарте по легкой атлетике у меня второй приз… Недурно?
Илона расплатилась с извозчиком и легко приподняла чемоданы.