Радиошпионаж
Шрифт:
Теория Шютта родилась в конкретно-исторической ситуации. До начала 70-х годов большинство стран мира не признавало Восточную Германию в качестве суверенного государства. В отличие от США и СССР, она располагала небольшим числом посольств-плацдармов для ведения шпионских операций. Поэтому Шютт и его коллеги избрали иной путь. В ход пошли беженцы и перебежчики. Люди Шютта под маской бизнесменов или ученых выполняли обязанности информаторов, курьеров и радистов. Вот лишь два примера удачных операций «девятки».
Среди достижений Шютта числится весьма болезненный удар, нанесенный им Америке, хотя в США предпочитают об этом помалкивать. С 1982 по 1984 год сержант американских ВВС Джефри Карни работал на 9-й отдел, занимая должность специалиста по
Еще один «рекрут» Шютта из рядов сотрудников американского ведомства радиошпионажа — Джеймс Холл. Да-да, тот самый, который признался, что семь лет проработал на КГБ, а на восьмой был «заморожен». Согласно высказываниям ряда официальных лиц в США и в Западной Европе, все это время Холл выкрадывал не только важную секретную информацию, касавшуюся программы «звездных войн», но и обеспечивал Шютту содействие в нарушении, создании помех и выводе из строя американской системы радиослежения за Восточной Европой.
ПОЛЯКИ
И самый последний нищий, при других условиях, способен быть первым богачом.
«Бруно» против «Энигмы»
Впервые немецкая «Энигма» была вскрыта в Польше еще в январе 1933 года. Этому событию предшествовал визит в декабре 1932 года главы французского криптобюро при военном министерстве в Варшаву, в ходе которого он передал польским криптоаналитикам часть документов, полученных от своего немецкого агента, в том числе — инструкции по использованию «Энигмы», информацию о ее ключевой системе, а также сам список применявшихся на практике ключей. Естественно, сделано это было без указания источника переданной документации. Уже в январе 1933 года поляки воссоздали на бумаге сложную схему «Энигмы», задействованной в вооруженных силах Германии. Работа над вскрытием «Энигмы» продолжалась в Польше с переменным успехом до сентября 1939 года.
Известно, что существовало более 17,5 тыс. возможных установок трех роторов «Энигмы». Если порядок их расположения был криптоаналитику заранее неизвестен, это число подскакивало до 100 тыс. возможных комбинаций. Каков был вклад поляков в дело вскрытия «Энигмы»? Во-первых, они сразу осознали, что не 26 возможных замен имелось для каждой буквы открытого текста, а 25. Во-вторых, установили, что перед передачей Основного информационного сообщения немецкие связисты посылали преамбулу, за которой шла чрезвычайно важная информация — трехбуквенная группа, указывавшая на тип «Энигмы». Она задавала род вооруженных сил Германии, который использовал данную модификацию «Энигмы». А это, в свою очередь, идентифицировало соединения на ШП и расположение роторов. Следующая трехбуквенная группа указывала на установку роторов.
Коль скоро поляки это поняли, их задача в значительной степени стала легче, так как немецкие операторы связи часто ошибались или теряли терпение и посылали преамбулу открытым текстом. Однако в 1934 году вермахт стал менять конфигурацию ШП каждый месяц вместо каждого квартала, что усложнило работу польских специалистов, потевших над вскрытием «Энигмы».
На это поляки ответили созданием специального устройства, получившего название «циклометр», которое автоматически могло вращать роторы, прогоняя их через всевозможные позиции. Другое изобретение ПОЛЯКОВ — разлинованная перфорированная бумага — помогало вскрывать конфигурации ШП. При этом польские специалисты исходили из предположения, что вермахт пользовался всего шестью соединительными шнурами, а остальные буквы ШП оставляла неизменными. И если до второй мировой войны и французы, и англичане не очень упорно работали над вскрытием немецкой «Энигмы», так как считали это дело бесполезным (хотя испанским вариантом «Энигмы» без ШП, которым пользовались франкисты, они все же занимались), то полякам в этот период удалось-таки вскрыть несколько ключей «Энигмы».
Незадолго до начала второй мировой войны Польша поделилась своими достижениями в области криптоаналитического исследования «Энигм» с союзниками — Англией и Францией. С 22 по 25 июля 1939 г. польский Генштаб передал представителям английского и французского генеральных штабов по одному экземпляру реконструированной при помощи польских криптоаналитиков и инженеров «Энигмы», а также описание методов ее вскрытия, умолчав, однако, о создании в Польше «Бомбы».
Это было электромеханическое устройство, представ.-лявшее собой усовершенствованный циклометр. «Бомба» объединяла в себе не менее шести копий «Энигмы», которые изготовили к тому времени поляки. «Бомбой» это устройство назвали потому, что его изобретатели ели мороженое под экзотическим названием «Бомба», когда им в голову пришла идея устройства. «Бомба» использовалась для движения роторов через все возможные позиции. Неблагоприятное влияние, которое на возможность вскрытия ключей к «Энигме» оказало добавление в нее двух дополнительных роторов к имевшимся трем (из пяти роторов немецким связистом выбирались и использовались три), компенсировалось требованием, чтобы оператор «Энигмы» сам определял установку ее роторов вращением. Немецкие операторы шифровальных машин из лености частенько брали сочетания ААА, или АВС, или просто первые три буквы из преамбулы.
После нападения Германии на Польшу и разгрома последней польские криптоаналитики были эвакуированы через Румынию во Францию и осенью 1939 года обосновались под Парижем, где был создан совместный польско-французский центр под названием «Бруно» для продолжения работы по вскрытию «Энигмы». Во время вынужденного переезда через всю Европу поляки потеряли часть своего оборудования и документов. Но даже с помощью того, что у них осталось, эвакуированные польские криптоаналитики помогли французам вскрыть один из ключей к «Энигме» от 28 октября 1939 г.
К центру «Бруно» был прикомандирован сотрудник ЦПС, который поддерживал постоянную связь с Блетчли-Парк. Только за период с октября 1939 года до поражения Франции в апреле 1940 года в «Бруно» было дешифровано около 15 тыс. немецких шифрсообщений, содержавших оперативные приказы, секретные донесения и директивы. В результате французское командование было заранее предупреждено о многих намерениях противника, о группировке его войск, их дислокации и передвижениях.
На месте преступления
В 70-е годы в КГБ начали просачиваться сведения о том, что польская служба госбезопасности стала вести себя недружественно по отношению к советским партнерам. Теоретически обе спецслужбы — польская и советская — должны были стремиться к плодотворному сотрудничеству. Однако на практике сотрудничество со стороны КГБ ограничивалось лишь помощью в решении мелких технических вопросов. Гордые поляки не захотели мириться с таким положением дел и постепенно начали проявлять заметную независимость от КГБ при проведении своих шпионских операций, все больше полагаясь на собственные силы.