Радостная весть
Шрифт:
Прочитана 11 апреля 1989 г. в ДК им. Горького
Дорогие друзья! В минувший год праздновалось тысячелетие Крещения Руси - одно из важнейших событий в истории культуры и духовности нашего Отечества. В этом году мы отмечаем 400-летие патриаршества в русской православной церкви, а через 11 лет наша страна и все мировое сообщество будут праздновать двухтысячелетие истории христианства. Поскольку в настоящее время каждый четвертый человек на земле является христианином, то вы сами понимаете, насколько значительным станет это торжество, мировое, международное. В каждой стране оно будет проходить по-своему, и мы с вами сейчас
Естественно обратиться в эти месяцы, в эти годы к тем самым корневым основам, на которых стоит наша христианская культура. Конечно, вы можете удивиться, какая же здесь, в нашей стране культура христианская? Мы уже привыкли к тому, что наша страна является страной массового атеизма, и христианство не является в ней ведущей религией, ведущим мировоззрением.
Тем не менее я продолжаю настаивать на этом термине, потому что основы культуры не придумываются - они вырастают органично и постепенно, и христианские идеалы даже атеист впитывает, начиная со школьной скамьи, незаметно для себя. Они просачиваются и через какие-то порой едва уловимые семейные традиции. Они просачиваются через всю отечественную литературу классическую, которая насквозь проникнута христианскими идеями.
Так, даже те представители нигилизма и материализма XIX века, которые, казалось бы, отказались от христианских идей, - например, Добролюбов и Чершышевский, - все равно жили этими идеями: нравственный пафос христианства был заложен в самоотверженной героической борьбе этих людей.
Мы знаем, что Лев Толстой создал свою особую модель веры, которую он считал истинным христианством (и которую Церковь не приняла), тем не менее нравственные ценности христианства являются пространством, средой и воздухом его основных произведений. Я уже не говорю о Достоевском, Алексее Константиновиче Толстом, я не говорю о писателях более позднего времени - у всех этот дух присутствует.
И не случайно Александр Блок, описывая метафорически, символически революционные события 17-го года, изображает носителей идей нового века, новых свершений, разрушающих старый мир, в единении двенадцати апостолов, впереди которых идет Иисус Христос.
Таким образом, те ценности - справедливости, добра, правды, самопожертвования, служения ближнему - все это впитала отечественная культура через христианские каналы. Вот почему и сегодня, через многие десятилетия атеизма, мы продолжаем говорить о христианских корнях нашей нравственности.
Корни эти повреждены сегодня и расшатаны. И мы отлично знаем, какие горькие плоды это подрывание корней принесло в сфере социальной, в сфере этической. Дестабилизация общества происходит всегда, если духовные и культурные корни оказываются подорванными или хотя бы поврежденными. Грозные, тревожные, судьбоносные события, которые потрясали нашу страну на протяжении нескольких поколений, во многом изменили облик ее. Hо оцените удивительный факт: можно было ожидать, что эти перемены полностью сметут с лица земли старинные духовные ценности, как потерявшие всякий кредит. Однако этого не произошло. Все рухнуло, но христианство осталось.
Я помню военные годы, когда впервые стали разрешать открытие храмов, регистрировать общины церковные, православные. Какое мгновенно жизненное движение началось! Получилась такая картина: будто бы живая земля покрыта асфальтом, но вот он где-то треснул, и немедленно
Однажды я наблюдал в горах, как нежный тонкий корень разломил скалу; постепенно, своим чувствительным хоботком совершая какие-то таинственные действия, он в конце концов заставил ее треснуть, проник внутрь и достиг почвы. Таково свойство жизни. Я бы сказал, таково свойство жизни духовной ее можно заморозить на время, ее можно законсервировать, ей можно нанести необычайно сильные удары и повреждения, ее можно извратить, наконец, но уничтожить ее нельзя. Почему?
Во-первых, потому, что так устроен человек. Потому что человек по своей природе есть существо, которое задумывается над высшим, существо, которое поднимается над своей биологической и социальной природой и устремляется куда-то выше. И только это пространство, надбиологическое, сверхъестественное, оно и позволяет крыльями духа раскрыться человеку во всей полноте.
Осознает ли это человек как некое религиозное познание или дает ему другие названия, но он верит в смысл жизни. Hе подумайте вовсе, что это какая-то слепая вера - нет. Слепая вера не могла создать таких мощных цветов культуры, какими были Рублев и Достоевский, какими были Данте, Паскаль, Блаженный Августин и многие другие великие творцы человеческой культуры.
Сегодня мы знаем, что за бездуховность приходится расплачиваться. Почему? Да потому что она есть измена самому себе. Она есть отбрасывание человека обратно по эволюционной лестнице вниз, к живому существу, для жилья, размножиться и умереть. Безнаказанным такой возврат не проходит. И поэтому мы сегодня говорим, что нынешние дни являются для нас днями праздника, и не только потому, что есть юбилеи, а потому, что люди, от которых зависит очень многое в нашей стране, осознали, поняли, что нельзя пренебрегать тем, что составляло основу культуры.
При встрече с Патриархом М.С.Горбачев говорил, что у нас общая родина и общая история. Это прекрасные слова. Hаконец-то это понятно. Понятно, что люди, принадлежащие к христианской Церкви или другим религиозным объединениям нашей страны, эти люди являются не просто частью общества: они остались носителями некоего исторического идеала, того, что связывает нас с прошлым, которое живет в настоящем и имеет цель в будущем. Это мудро, это своевременно. Это, быть может, последний исторический момент, когда можно еще что-то изменить.
Вы прекрасно знаете, что разрушать гораздо легче, чем строить. Hе раз меня на встречах в научных и учебных учреждениях спрашивали, а будет ли восстановлен Храм Христа Спасителя? Что я мог ответить? Теперь это намного труднее сделать, чем сохранить его в свое время. "Ломать - не строить", гласит народная поговорка. Это относится не только к камням, это относится не только к видимым памятникам - это относится и к человеческой душе.
Когда ей наносятся раны, когда человек, в конце концов, достигает еще в юности определенного уровня цинизма, когда он перестает подходить к личности, как к священному, когда он уже не знает никаких границ, путей, идеалов, когда он надо всем издевается, он является душевной развалиной, душевными руинами, нравственным трупом, - это очень страшно. И это страшно не только в личном плане.